Русский философ н а бердяев называет человека. Шпаргалка: Философские взгляды H

РЕФЕРАТ НА ТЕМУ:

“ФИЛОСОФСКИЕ ВЗГЛЯДЫ Н. БЕРДЯЕВА.

Н. БЕРДЯЕВ О «РОССИЙСКОЙ ДУШЕ»

Широк русский человек,

широк как русская земля,

как русские поля.

Н. А. Бердяев

Николай Александрович Бердяев был одним из самых ярких и влиятельных русских мыслителей первой половины ХХ века, который написал сотни работ, посвященных различным философским, социологическим, политическим проблемам, проблемам искусства, морали. Духовная эволюция Бердяева прошла путь от “легального марксизма”, когда он (наряду с другими марксистами) выступал против идеологии народничества, к религиозному миросозерцанию. Причиной разрыва с марксизмом для Бердяева было неприятие им идеи диктатуры и революционного насилия, несогласие с тем, что историческая истина зависит от классовой идеологии, от чьих бы то ни было интересов.

В противоположность этим утверждениям он подчеркивает, что объективная (абсолютная) истина существует независимо от классового (эмпирического) сознания и может лишь в той или иной мере открываться человеку - в зависимости от его жизненного опыта и ценностных установок. Но даже встав на позиции христианства, он искал не веры, а знания, он и в религиозной жизни хотел сохранить свободу искания, свободу творчества.

Бердяев был, пожалуй, единственным популярным русским философом. Свои идеи он излагал эмоционально и чрезвычайно доходчиво. Некоторые его формулировки стали афоризмами. Бердяева, оставшегося в России и после 1917 года, дважды арестовывали. Первый раз в 1920 году в связи с делом так называемого “Тактического центра”, к которому он не имел никакого отношения. А в 1922 году Бердяева арестовали и после допроса на Лубянке у самого Дзержинского выслали за границу на «философском пароходе». Насмотревшись на ужасы советского режима, в эмиграции Бердяев исповедовал экзистенциализм и «антииерархический персонализм».

Человек, считал он, не должен приносить себя в жертву или подчинять свою волю ни одной структуре или иерархии, будь то церковь, государство или семья. До определенной степени будет верным сказать, что он вообще мыслитель не очень русский. Или так это выразим: в русскую мысль он внес оглушительно новую ноту. Это его персонализм.

Главная проблема философии Бердяева - смысл существования человека и с связи с ним смысл бытия в целом. Ее решение, по мнению писателя, может быть только антропоцентрическим - философия “познает бытие из человека и через человека”, смысл бытия обнаруживается в смысле собственного существования. Осмысленное существование - это существование в истине, достижимое человеком на путях спасения (бегства от мира) или творчества (активного переустройства мира культурой, социальной политикой). Философия Бердяева носит персоналистический характер; он сторонник ценностей индивидуализма. Бердяев был поглощен экзистенциальным интересом к человеку. Однако, в отличие от других философов-экзистенциалистов, писатель не удовлетворяется сопереживанием, его волнует не столько трагедия человеческого существования, сколько свобода человеческой личности и человеческого творчества.

Но он в равной мере не принимал христианскую схему, укоренявшую зло в самом человеке. Он предпочитал абсолютизировать свободу, отделить ее от Бога и человека, чтобы тем самым онтологизировать зло, погрузить его в добытийственный хаос.

Объективация - одно из основных понятий философии Бердяева, она означает трансформацию духа в бытие, вечности - во временное, субъекта - в объект, порождение не подлинного мира явлений, где результаты духовной активности человека приобретают формы пространства и времени, начинают подчиняться причинно-следственным отношениям и законам формальной логики.

В основу формирования национальных особенностей русской души, русского национального типа, по Бердяеву, легли два противоположных начала: 1) природная, языческая, дионисийская стихия ; 2) аскетически ориентированное православие.

Природное начало связано с необъятностью, недифференцированностью России. Русская душа подавлена необъятными русскими полями и необъятными русскими снегами, она утопает и растворяется в этой необъятности. Оформление свой души и оформление своего творчества затруднено было для русского человека. Государственное овладение необъятными русскими пространствами сопровождалось страшной централизацией, подчинением всей жизни государственному интересу и подавлением свободных личных и общественных сил. Всегда было слабо у русских сознание личных прав и не развита была самодеятельность классов и групп. Русский человек, человек земли, чувствует себя беспомощным овладеть этими пространствами и организовать их. Он слишком привык возлагать эту организацию на центральную власть, как бы трансцендентную для него. И в собственной душе чувствует он необъятность, с которой трудно ему справиться. Славянский хаос бушует в нем. Огромность русских пространств не способствовала выработке в русском человеке самодисциплины и самодеятельности, - он расплывался в пространстве. Русская лень, беспечность, недостаток инициативы, слабо развитое чувство ответственности с этим связаны. Ширь русской земли и ширь русской души давили русскую энергию, открывая возможность движения в сторону экстенсивности. Эта ширь не требовала интенсивной энергии и интенсивной культуры. От русской души необъятные русские пространства требовали смирения и жертвы, но они же охраняли русского человека и давали ему чувство безопасности.

Противоречивость русской души определялась сложностью русской исторической судьбы, столкновением и противоборством в ней восточного и западного элемента. Душа русского народа была формирована православной церковью, она получила чисто религиозную формацию. Но в душе русского народа остался сильный природный элемент, связанный с необъятностью русской земли, с безграничностью русской равнины. У русских «природа», стихийная сила сильнее, чем у западных людей, особенно людей самой оформленной латинской культуры. Элемент природно-языческий вошел и в русское христианство. В типе русского человека всегда сталкиваются два элемента - первобытное, природное язычество, стихийность бесконечной русской земли и православный, из Византии полученный, аскетизм, устремленность к потустороннему миру. Русская душа хочет священной общественности, богоизбранной власти. Природа русского народа сознается, как аскетическая, отрекающаяся от земных дел и земных благ. Русский народ не хочет быть мужественным строителем, его природа определяется как женственная, пассивная и покорная в делах государственных, он всегда ждет жениха, мужа, властелина. Россия - земля покорная, женственная. Пассивная, рецептивная женственность в отношении к государственной власти так характерна для русского народа и для русской истории.

Главная беда России - в слабости русской воли, в недостатке общественного самовоспитания и самодисциплины. Русскому обществу недостает характера, способности определяться изнутри. Русского человека слишком легко заедает «среда», и он слишком подвержен эмоциональным реакциям на все внешнее. Русской душ не сидится на месте, это не мещанская душа, не местная душа. В России, в душе народной есть какое-то бесконечное искание, искание невидомого града Китежа, незримого дома. Перед русской душой открываются дали, и нет очерченного горизонта перед духовными ее очами. Русская душа сгорает в пламенном искании правды, абсолютной, божественной правды и спасения для всеобщего воскресения к новой жизни. Она вечно печалиться о горе своего народа, и муки ее не знают утоления. Душа эта поглощена решением конечных, проклятых вопросов о смысле жизни. Есть мятежность, непокорность в русской душе. Все дальше и дальше должно идти, к концу, к выходу из этого «мира», из этой земли, из всего местного, мещанского, прикрепленного.

Выход в свет его эссе “Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы” (1924) принес Бердяеву европейскую известность. В условиях эмиграции основными в его творчестве становятся темы этики, религии, философии истории и философии личности. Писатель вел активную творческую, общественно-культурную и редакционно-издательскую работу, включался в различные общественно-политические и общественно-церковные дискуссии в эмигрантской среде, осуществлял в своем творчестве связь русской и западноевропейской философской мысли. Он отстаивает в своих трудах первенство личности над обществом, “примат свободы над бытием” В 1947 году Бердяеву было присуждено звание доктора Кембриджского университета.

В философском наследии Н. А. Бердяева были поставлены самые животрепещущие вопросы российской мысли и жизни. Он еще в первой половине нашего века выделил тему свободы личности как центральную проблему философской мысли и предложил пути ее решения. Именно поэтому творчество этого видного русского мыслителя, чьи сочинения замалчивались на его родине более семидесяти лет, вызывают такой живой и растущий интерес. Философ проделал нелегкий путь от марксизма к философии личности и свободы в духе религиозного экзистенциализма и персонализма. Свобода, дух, личность, творчество противопоставляются Бердяевым необходимости, миру объектов, в котором царствуют зло, страдание, рабство. Смысл истории, по Бердяеву, мистически постигается в мире свободного духа, за пределами исторического времени. Основные сочинения Бердяева (переведены на многие языки): “Смысл творчества” (1916), “Миросозерцание Достоевского” (1923), “Философия свободного духа” (т. 1-2, 1927-28), “Русская идея” (1948), “Самопознание” (1949). Кроме того из всего многочисленного творческого наследия Бердяева стоит выделить характерные для него статьи: «Борьба за идеализм» («Мир Божий», 1901), «Критика исторического материализма» (там же, 1903), «О новом русском идеализме» («Вопросы философии и психологии», 1904).

Бердяев - философ культуры, и его горячая приверженность к культурным достижениям повелительно требует от него приобретения исключительной собственности на все ее завоевания. Благодаря гуманизму своей философской позиции и таким отличительным ее чертам, как “восстание против любых форм тоталитаризма, неустанная защита свободы, отстаивание первичности духовных ценностей, антропоцентрический подход к проблемам, персонализм, искания смысла жизни и истории” (Ф. Коплстон) Бердяев сумел возвыситься до подлинной самобытности, открыть перед русской духовностью новые “горизонты мысли”.

Понятие “личность” понимается Бердяевым как неповторимая, уникальная субъективность. Через присущую ей свободу и возможность свободного творчества она направлена на созидание нового мира. История человечества предстает в виде процесса развития личностного начала человека, а сам он достигает наивысшего блаженства в единении с Богом в своем творческом акте, направленном на достижение высших божественных ценностей: истины, красоты и блага, на достижение нового бытия, нового, подлинного мира, царства Духа.

Приверженность “философии органического духа” позволила Бердяеву решить поставленные им проблемы “реальности, свободы, личности”. Дух присутствует в человеке как бесконечная свобода и неограниченное творчество, человек является “Божьей идеей”. Каждый человек, по мнению Бердяева, должен отгадать “Божью идею о себе”, самореализоваться и “помогать Богу в осуществлении замысла Божьего в мире”. Философ считает, что Бог действует в царстве свободы, а не в царстве необходимости, именно в духе, а не в детерминированной природе. Бердяев всегда отстаивал нередуцируемость свободы к необходимости, ее неприкосновенность перед лицом экспансии детерминизма. Возможно именно поэтому, относимый в исторической хронологии к первой половине XX века, Н.А. Бердяев остается во многом нашим современником, призывающим при решении всех философских проблем ставить в центр человека и его творчество.

Николай Александрович Бердяев (рус. дореф. Николай Александровичъ Бердяевъ, 6 марта 1874, имение Обухово, Киевская губерния, Российская империя — 23 марта 1948 (по другим данным, 24 марта 1948), Кламар под Парижем, Четвёртая французская республика) — русский религиозный и политический философ, представитель русского экзистенциализмa и персонализма. Автор оригинальной концепции философии свободы и (после Первой мировой и Гражданской войн) концепции нового средневековья. Младший брат поэта Сергея Бердяева.

Первоначально находился под влиянием идей марксизма и неокантианства, пытался синтезировать материалистическое понимание истории и этическое учение Канта, примыкал к так называемому «легальному марксизму», в дальнейшем обратился к религиозной философии, испытал серьезное влияние Ф.М. Достоевского, В.С. Соловьева, В.Н. Несмелова, позднее — Я. Боме.

Является одним из создателей получивших широкую известность и вызвавших жаркие споры сборников статей: «Проблемы идеализма» (1902), «Вехи» (1909), «Из глубины» (1918). Принимал деятельное участие в работе Религиозно-философского общества, был инициатором создания Вольной академии духовной культуры (1918 — 1922). В 1922 году выслан из Советской России. Около двух лет прожил в Германии. С 1924 года и до конца своих дней жил во Франции, издавал религиозно-философский журнал «Путь» (Париж, 1925 — 1940). Оставил обширное наследие.

Наиболее известные работы: «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии» (1901), «Новое религиозное сознание и общественность» (1907), «Духовный кризис интеллигенции» (1910), «Философия свободы» (1911), «Смысл творчества» (1916), «Судьба России» (J918), «Смысл истории» (1923), «Новое средневековье» (1924), «Философия свободного духа» (1927), «О назначении человека» (1931), «Истоки и смысл русского коммунизма» (1937), «Русская идея» (1946), «Самопознание» (1949).

Книги (31)

Сборник статей

Духи русской революции
Духовное состояние современного мира
Евразийцы
Еврейский вопрос, как вопрос христианский
Истина Православия
Конец Ренессанса и кризис гуманизма
Лев Шестов и Киркегор
Новое средневековье (Размышление о судьбе России)
Новое христианство
О "вечно бабьем" в русской душе
О фанатизме, ортодоксии и истине
Основная идея Вл Соловьева
Основная идея философии Льва Шестова
Спасение и творчество (Два понимания христианства)
Философская истина и интеллигентская правда
Христианство и антисемитизм
и другие

Выдающийся русский философ, социальный мыслитель, публицист.

Бердяев Николай Александрович (6(18).03. 1874, Киев — 23.03.1948, Кламар, близ Парижа) — философ, публицист. Учился в Киевском кадетском корпусе. В 1894 г. поступил на естественный факультет университета Св. Владимира, через год перевелся на юридический.

В университете под руководством Челпанова начались его систематические занятия философией. Тогда же Бердяев включился в социал-демократическую работу, став пропагандистом марксизма, за что при разгроме Киевского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» в 1898 г. был арестован и исключен из университета.

Работа «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии. Критический этюд о Н. К. Михайловском» (1901) была снабжена предисловием П. Б. Струве и знаменовала решительный поворот так называемых «критических марксистов» к идеализму, закрепленный несколько позже, в 1902 г., участием Бердяева в сборнике «Проблемы идеализма».

С 1901 по 1903 г. Бердяев находился в административной ссылке сначала в Вологде, а затем в Житомире, где отошел от социал-демократии и примкнул к либеральному «Союзу освобождения».

В 1904 г. Бердяев входил в редакцию журнала «Новый путь», а в 1905 г. вместе с Булгаковым руководил журналом «Вопросы жизни». Стал публицистом и теоретиком «нового религиозного сознания». (См. Бердяев Н. А. «Новое религиозное сознание и общественность» (1907) и «Sub specie aeternitatis. Опыты философские, социальные и литературные» (1907)

В 1908 г. Бердяев переехал в Москву. Принимал участие в сборнике «Вехи» (1909). Поиск собственного философского обоснования «неохристианства» завершился книгой «Философия свободы» (1911) и в особенности «Смысл творчества. Опыт оправдания человека» (1916), которую Бердяев ценил как первое выражение самостоятельности своей философии.

Первая мировая война была воспринята Бердяевым как завершение гуманистического периода истории с доминированием западноевропейских культур и начало преобладания новых исторических сил, прежде всего России, исполняющей миссию христианского соединения человечества (см. сб. «Судьба России», 1918).

Бердяев приветствовал народный характер Февральской революции и вел большую пропагандистскую работу (выступления в журнале «Русская свобода», «Народничество») по предотвращению «большевизации» революционного процесса, с тем чтобы направить его в «русло социально-политической эволюции». Октябрьскую революцию расценил как национальную катастрофу.

В советский период жизни Бердяев создал Вольную академию духовной культуры, участвовал в создании сборников «Из глубины. Сборник статей о русской революции» (1918), «Освальд Шпенглер и закат Европы» (1922). В этих работах, а также в вышедших за границей — книги «Философия неравенства. Письма к недругам по социальной философии» (1923), «Смысл истории. Опыт философии человеческой судьбы» (1923), «Миросозерцание Достоевского» (1923) — русская революция рассматривается как продукт развития западноевропейского светского гуманизма и, с другой стороны, как выражение религиозной психологии русского народа.

В 1922 г. Бердяев был выслан из Советской России. В 1922—1924 гг. жил в Берлине. Выход в свет его эссе «Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы» (1924) принес Бердяеву европейскую известность.

В 1924 г. Бердяев переехал в Кламар под Парижем, где прожил до конца своих дней. Он вел активную творческую, общественно-культурную и редакционно-издательскую работу. Самыми важными для понимания его философии он считал книги, написанные им в годы вынужденной эмиграции: «О назначении человека. Опыт парадоксальной этики» (1931) и «О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии» (1939). Книгой, которая в наибольшей степени выражала его метафизические представления, он считал «Опыт эсхатологической метафизики. Творчество и объективация» (1947).

После смерти Бердяева вышли: «Самопознание. Опыт философской автобиографии», «Царство Духа и царство Кесаря» (1949) и «Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого» (1952). В 1954 г. на французском языке вышла его книга «Истина и откровение. Пролегомены к критике откровения», еще не изданная на русском языке.

Бердяев принимал участие в деятельности издательства YMCA-Press, известного своими изданиями русской религиозно-философской литературы; был редактором журнала «Путь» — органа русской религиозно-философской» мысли; участвовал в съездах Русского студенческого христианского движения; в «Православном деле» матери Марии; движении «новоградства»; включался в различные общественно-политические и общественно-церковные дискуссии в эмигрантской среде; осуществлял в своем творчестве связь русской и западноевропейской философской мысли.

В годы Второй мировой войны Бердяев занял ясно выраженную патриотическую позицию, а после победы над гитлеровской Германией надеялся на некую демократизацию духовной жизни в СССР, чем и объясняется, в частности, его «советский патриотизм». Последнее вызвало негативную реакцию со стороны непримиримой эмиграции, постоянно обвинявшей Бердяева в «левизне» его общественно-политической позиции. В 1947 г. Бердяеву было присуждено звание доктора Кембриджского университета.

Главная проблема философии Бердяева — смысл существования человека и в связи с ним смысл бытия в целом. Ее принципиальное решение, считал он, может быть только антропоцентрическим — философия «познает бытие из человека и через человека»; смысл бытия обнаруживается в смысле собственного существования. Осмысленное существование — это существование в истине, достижимое им на путях спасения (бегства от мира) или творчества (активного переустройства мира культурой, социальной политикой). Присущая человеку способность к творчеству божественна, и в этом состоит его богоподобие. Со стороны Бога высшая природа человека показывается Иисусом Христом, Богом, принявшим человеческий облик; со стороны человека — его творчеством, созданием «нового, не бывшего еще».

Философия христианского творческого антропологизма получила свое первое развернутое выражение в книге «Смысл творчества». Этот этап завершается работой «Философия свободного духа. Проблематика и апология христианства» (ч. I и II, 1927—1928). Субъектом бытия в ней выступает личность как «качественно своеобразная духовная энергия и духовная активность — центр творческой энергии» (Ч. 1. С. 42). Личность (дух) есть единство двух природ — Божественной и человеческой; «Духовный мир есть место встречи природы Божественной и природы человеческой. Эта встреча и есть духовный первофеномен» (Там же. С. 71), что и определяет христианство как религию Богочеловека и Богочеловечества. Таким образом, на этом этапе эволюции Бердяева субъектом бытия выступает двуединство Бога и человека.

В последующих работах «О назначении человека. Опыт парадоксальной этики» (1931), «Я и мир объектов. Опыт философии одиночества и общения» (1934) и «Дух и реальность. Основы богочеловеческой духовности» (1937) значение пневмо (духовно) центрического момента усилено.

Для выражения этой изменившейся роли личностного духа Бердяев использует методологию экзистенциальной философии. Главным субъектом бытия становится дух как экзистенциальный субъект. Объект есть результат взаимодействия двух интенций духа — интериоризации и экстериоризации. Первая обозначает направленность духа на самого себя, то есть «к миру подлинно сущему, к царству свободы» (Опыт эсхатологической метафизики. С. 61). Здесь происходит самоуглубление жизни духа. Вторая интенция — «к порабощающему миру объектности, к царству необходимости» (Там же): экстериоризацией обозначается «недолжное» состояние духа, и результатом ее является рождение мира объектов, объективация, которая представляет тот же дух, но в состоянии «падшести», «утери свободы».

Характеризуя мир объективации, Бердяев устанавливает такие его признаки: «1) отчужденность объекта от субъекта; 2) поглощенность неповторимо-индивидуального, личного, общим, безлично-универсальным; 3) господство необходимости, детерминации извне, подавление и закрытие свободы; 4) приспособление к массивности мира и истории, к среднему человеку, социализация человека и его мнений, уничтожающая оригинальность» (Там же. С. 63).

Общество как объективация предстает господством коллектива, где положение человека опосредствовано безличными нормами и законами, исключающими «свободную интимность», а отношение человека к человеку определяется через его отношение к коллективу. Высшим проявлением антиперсоналистского духа общества является государство, занявшее место субъекта социальной жизни.

Будучи не в силах решить проблему теодицеи, то есть примирить зло мира (объективацию) с существованием Бога, Бердяев в качестве возможного источника зла допускает добытийственную иррациональную свободу, которая коренится в безосновной бездне — Ungrund, существующей до бытия и времени.

Он определял свободу как ничем не обусловленную творческую мощь, как возможность новизны. При этом творчество может быть направлено как во имя добра (его образец — Сын Божий), так и во имя зла. Термин «Ungrund» Бердяев заимствовал у немецкого мистика конца XVI — начала XVII в. Я. Бёме. В Ungrund рождается Бог, который из этой добытийственной основы бытия творит мир и человека.

Метафизика Богочеловека, выражаемая в терминах экзистенциальной философии, стала основанием для иных аспектов философствования Бердяева — гносеологических вопросов, понимания истории и культуры, природы человеческого существования. Имеется два рода познания, полагал он, — свободное, необъективированное (вера) и принудительное, объективированное (наука). Высший уровень познания — религиозный — возможен на высочайшем уровне духовной общности.

В своем отношении к религии Бердяев скорее равнодушен к богословским догматическим, церковным вопросам. Его интересует не столько сохранение христианства, сколько его реформация в целях превращения его в действительную силу современности. Последнее возможно на путях сакрализации творческой способности человечества.

Модернизация христианства не пугает Бердяева: по его мнению, «религия в мире объективации есть сложное социальное явление», в котором чистый и первичный феномен откровения соединен с коллективной человеческой реакцией на него. Что касается науки, то хотя она «познает падший мир под знаком падшести», тем не менее научное познание полезно, поскольку способствует созданию общения между людьми в нем. Высшая же общность людей достигается в Боге. Она представляет собой соборность как внутреннее духовное общество людей.

Философская антропология Бердяева покоится на идее богоподобия человека и вочеловечивании Бога. Если это так, то человек призван к соучастию в Божественном творчестве и история есть продолжение миротворения.

Бердяев различает летописную, земную и небесную историю, метаисторию. Земная история, то есть события, следующие в необходимом порядке исторического времени, создана грехопадением человека, катастрофой падения изначальной свободы. Символической реальностью метаистории выступает библейская мифология, основные события которой (грехопадение, явление Иисуса Христа, Страшный суд) выступают организующими моментами земной истории. Проблема смысла истории сопряжена с проблемой исторического времени. Если оно бесконечно, то оно бессмысленно. Тогда «история мира и история человечества имеет смысл лишь в том случае, если она кончится» (Опыт эсхатологической метафизики. С. 198).

Так в историософию Бердяев вводит принципиальное положение о конце истории. Однако конец истории он мыслит не как космическую или социальную катастрофу, а как преодоление объективации, то есть отчужденности, вражды и безличности. Поэтому, хотя управляющими историей силами выступает Бог, историческая необходимость и человек как носитель свободы, главная роль принадлежит последнему. Он «завершает» историю всякий раз в акте творчества — внося в историю новизну, преодолевает дурную бесконечность исторического времени, оконечивает его, делая возможным осмысление, «просветление» истории. Перманентная эсхатология завершится полным преображением «плоти» мира, когда он перейдет на качественно новый уровень существования, окончательного «преодоления объективации, то есть преодоления... отчужденности, необходимости, безличности, вражды» (Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого. С. 237).

В истории особое внимание Бердяева привлекают два переломных момента: возникновение христианства и возникновение гуманизма. Христианство внесло в сознание понятие свободы как творчества добра или зла. Однако оно попало под знак объективации и было воспринято как религия послушания необходимости. Полнота откровения о человеке как творческом начале истории осталась за пределами религиозного сознания.

В новое время получила развитие гуманистическая мировоззренческая установка — вера в «самобытные силы» человека, «не ведомого уже никакой высшей силой». Это привело к появлению «ложных центров» человеческого бытия: ее природно-органические и технические основания и средства выступают в качестве ее целей.

С XVIII в. на авансцену истории вышла принципиально новая реальность — техника, которая радикально изменяет условия человеческого существования. В работах «Человек и машина» (1933), «Судьба человека в современном мире» (1934), «О рабстве и свободе человека» (1939) Бердяев рисует впечатляющую картину отчуждения, дегуманизации человека. Он пишет о возрастании духовного одиночества человека при его социализации, о безмерной власти общества (коллектива) над личностью, о господстве фетишей государства и нации, заместивших христианство. Он считает, что процесс дегуманизации человека зашел настолько далеко, что вопрос о том, возможно ли будет называть человека человеком, становится весьма актуальным.

По географическим, историческим и религиозным обстоятельствам в процессе спасения человечества от грозящей катастрофы особую роль призвана сыграть, по мнению Бердяева, Россия. Русский народ, в силу антиномичности (противоречивости) своего психологического склада и исторического пути, соблазнился буржуазными началами западной цивилизации (рационалистические и атеистические учения, включая марксизм). Россия стала местом, где происходит последнее испытание гуманизма.

Бердяев выражал надежду на то, что в постсоветской России будет создан иной, более справедливый, чем просто буржуазный, строй и она сможет выполнить предназначенную ей миссию — стать объединительницей восточного (религиозного) и западного (гуманистического) начал истории.

основные труды

Рожденный в дворянской семье, в 1874 году, Бердяев Николай Александрович, не последовал офицерским стопам своего отцы, став философом и публицистом. Обучаясь в университете Киева, он посещал социал-демократические кружки, увлекаясь марксистскими идеями. С этого этапа, Бердяева интересовали философские вопросы. Читая Льва Толстого, и Шеллинга, и Маркса, Шопенгауэра и Ницше, мало-помалу, формировалась собственная церковная и идеалистичная философия Бердяева.

Будучи сторонником противников марксизма и материализма, формировал свое миропонимание в период трудов над книгами: «Вопросы жизни» и «Новый путь». Финалом идеологических исследований Бердяева, означало подкрепление воззрения «неохристиантсва» и формулирование «новейшего духовного сознания». Последующий труд «Смысл творчества» возникший в 1916 году, закрепил концепции Бердяева.

В 1922 году правительство сослало Бердяева в Берлин, обвинив в расхождении его суждений с идеологией государства. Спустя два года, Бердяев покинул Берлин и перебрался в Париж. Работа профессором, располагающейся в Париже русской академии религиозного учения, способствовала продуктивности в издательстве трудов: «Смысл творчества», «Духовный кризис интеллигенции», «Русская идея», «Философия свободы», «Смысл истории», переведенные, впоследствии, на различные языки.

Основы философии Бердяева

Биография Бердяева, обширна и многогранна, но первостепенную роль в его жизни занимала философия. Его тория, основанная на воле созидания, раскрылась во всех его трудах. Считая человека свободным индивидом, он полагал, уединенность и беззащитность таятся в области социума, подчиняющей индивида себе и укореняющей в ней тяготы повседневности. Знания Бердяева персонализированные и экзистенциальные. Только философия дает возможность спастись от гнетущих человеческих страхов.

Центральную часть размышлений Бердяева занимал человек, а базисом являлись – независимость личности и созидание. Философ направлял свои наставления на помощь человеку в отыскивании предприимчивой созидательности и активного положения, справляясь с несовершенствами . Воля, защита созидательности и «многофункциональное христианство» – три базовых понятия мыслителя. Парадоксальными являлись взгляды на жизненный упадок и на романтичный триумф совершенства.

Будучи духовным мудрецом, Бердяев сформировал мировую картину – доподлинную и космогоническую. Иррационалистическое положение независимости, предшествующее всем, не ставила в приоритет и «Создателя», сотворившего людей и окружающий мир, а Бог вдохнул душу в них. Потому душа и воля – две опоры мира, сочетающиеся в индивиде и противоречащие друг другу.

Первичность духа очень значима для индивида, в качестве сознания и самосознания. Размышления, предполагающие образец воли сообщества, назывались «субъективным строем». Лишь с «Всевышнем» люди смогут достичь настоящей общности, но никак не в самом обществе.

Человек, согласно Бердяеву

Задачи индивида рассматриваются Николаем Александровичем Бердяевым, в качества субъекта бытия. Личность – спиритуалистический вид, не являющийся общественным фрагментом. Стороной личности служит сообщество. Бердяев считал, что личность является духом и нет в ней самодовлеющей эгоцентричности, она становится чем-то другим, истинным. Всеобщее содержание является чем-то конкретным и отличается от абстрактных универсалий. Философ говорил, что Божество есть в человеке, точно так, как гуманизм существует в Божестве.

Космос – является базисом индивида, реализующимся путем подъема от инстинктивного, посредством осознанного. Вековая сторона личности – человеческое тело, являющееся «формой», подчиненное духу. Полнота жизни, не существующая без телесной смерти, подразумевает возрождение в другом совершенном теле. Разделение обозначает физические качества человека, а целостность личности половыми различиями не обладает. Божественная жизнь дополняет созидательную деятельность.

Идеи «неохристианства»

Бердяев наравне с творцами «русской религиозно-философской эпохи» начала 20-ого века, предприимчиво подключился к исследованию «новейшего религиозного понимания». Рассматривая концепцию Богочеловечества главным понятием русского религиозного замысла, Бердяев отдавал предпочтение своему исходному соображению об индивиде «олицетворенного священного духа».

Нынешний индивид, по Бердяеву, видит первостепенный повод лишения жизненной сути:

• в несоответствии вероисповедания и земных трудностей;
• в двойственности связи православия к индивиду.

Человек рассматривается христианством, как безнравственное создание, уничижая его и возвышая, изображая в облике «Создателя». Небесный отец желает видеть личность в индивиде, откликающуюся на обращение к воле и созиданию, ведущие к любви. Божественное заложено в персональности и в мятеже томящейся личности наперекор всесторонннемиу миропорядку. Воля и талант к созиданию, характерные для личности показатели богочеловечности, непознаваемые (трансцендентные) для человека, но связанные с ним в облике богочеловека.

Экзистенциальный метод познания и философствования

Суть экзистенциализма состоит в понимании сути существования не посредством предмета, а с помощью субъекта. Содержание предметов обнаруживается в духовной сфере. Реальный мир, окружающий человека по Бердяеву, является поддельным. Экзистенциализм – есть поиск смысла объективированной действительности, преодолевание себялюбия и осознание достоинств личности.

Философская антропология и «парадоксальная этика»

Глубоко узревая проблемы, Бердяев создает целостную антропологию, в русле экзистенциальной философии, познающую существование, посредством индивида. Благодаря чему, философская антропология – главный философский предмет.

Историософия и русская идея

Отрицая формы линейной теории развития в анализе социокультурных и исторических процессов, Бердяев полагает, что история – это драматическое соперничество противоположностей, борьбе добра и иррациональной свободы, возвращение реальности к первоначалу хаоса, что приводит к наступлению процесса упадка веры, потери людьми духовного центра жизни, и наступление эпохи революций. Мировые культуры переносят этапы зарождения, подъема и гибели, стирая временные и преходящие ценности. Созидательные этапы истории прибывают на смену революциям, несущим разрушения. Пока есть человеческая история – существуют непреходящие ценности.

Размышляя об участи России, а также ее месте в историческом течение, Бердяев пересказывает в собственной книге «Истоки и смысл русского коммунизма», напечатанной в 1937 году. Российскому складу ума свойственно соединение «полярных» начал – тирании и бесконтрольности, шовинизма и разностороннего духа, склонности к гуманизму и страданиям, главная идея которого есть – черта мессианизма, вызванная православием.

Протопресвитер Виталий Боровой

Доклад на семинаре в Шамбези (Швейцария) в связи с празднованием 1000-летия крещения Руси

Удивительной была судьба нашего великого религиозного мыслителя и философа Николая Александровича Бердяева.

От марксизма к христианству и религиозной философии

В 1918 г. Николай Бердяев вместе с о. Павлом Флоренским молился в день Св. Духа за рукоположением о. Сергия (Булгакова) в Даниловом монастыре. С тех пор имена и труды Флоренского, Булгакова и Бердяева - как бы некой богословской троицы в свете благодатных даров Пятидесятницы 1918 года - надолго и намного определили развитие и содержание русской религиозно-философской и богословской мысли и у нас на родине, и на Западе.

При этом следует отметить, что влияние Бердяева на всю религиозно-философскую мысль Запада было и шире, и масштабнее, чем даже влияние о. Сергия Булгакова и о. Павла Флоренского. И Булгакова, и особенно Флоренского Запад только начинает открывать. Можно с уверенностью сказать, что по мере дальнейшего знакомства, новых переводов их значение и влияние будут возрастать и творчески оплодотворять западных богословов и философов.

И все же Бердяев является и пророком, и предтечей современных направлений христианской мысли на Западе. Его сочинения переведены более чем на 14 языков во всем мире. Его заслуженно называют «взбунтовавшимся пророком» и «философом надежды». И он сам о себе свидетельствовал таким же образом:

Я… совсем не учитель жизни, а лишь искатель истины и правды, бунтарь, экзистенциальный философ… [Бердяев. Самопознание, 365].

Он писал о себе в книге «Я и мир объектов»: Основная идея моей жизни есть идея о человеке, о его образе, о его творческой свободе и творческом предназначении [Бердяев. Я и мир объектов, 186].

Вместе с Николаем Федоровым 5 и проф. В. И. Несмеловым 6 Бердяев предвосхитил и наметил современное направление в богословии «целостности творения», что сейчас вместе с понятием «справедливости и мира» является основным стержнем богословских изысканий и экуменических усилий в этой области; в современном богословии надежды и современной «антропологии в богословской перспективе».

Следуя за Федоровым и Несмеловым, Бердяев неустанно провозглашал и защищал высокое достоинство и назначение человека и человеческой творческой личности. Он был уверен, что человек по своему существу призван продолжать творение, его дело есть каким-то образом дело «восьмого дня»: «…и почил Бог в день седьмой от всех дел Своих» *1; «и благословил их *1 Быт 2:2 (т. е. человека, мужчину и женщину. - В. Б.) Бог, и сказал им Бог… и наполняйте землю, и обладайте ею» *2. Итак, человек *2 Быт 1:28 предназначен быть владыкой земли [Бердяев. Человек и машина, 36–37].

Вся философия Бердяева основана на вере в творческие силы человека, в его призвание творчески продолжать дело Божье на земле, в то, что человечество в своей истории должно творить свой путь к Царству Божьему, которое есть не только Царство Небесное, но и царство преображенной земли, преображенного космоса [Бердяев. Человек и машина, 37].

А вся история человечества - это призвание к продолжению дела Божьего на земле, к «соработничеству Богу» *3. Потому *3 1 Кор 3:9 она - история человека в «день восьмой» как продолжение «дня седьмого» (субботы), когда Бог почил от дел Своих и промыслительно вручил Свое творение человеку. И потому Бердяева с его философией человеческого творчества справедливо называют «человеком восьмого дня» .

Бердяев - экзистенциальный религиозно-философский мыслитель, писавший о многих вопросах, волновавших или увлекавших его, и откликавшийся на многие проблемы религиозной, философской и общественной жизни современного человечества.

Об этих вопросах он писал исходя из уже сложившихся у него общих убеждений и системы мышления, но всякий раз трактуя тему экзистенциально и корректируя свои отрывочные утверждения под влиянием внутренней логики данной проблемы и процесса ее развития перед лицом действительности. Это была его религиозная философия в становлении, некоторое подобие того метода, который известен под условным названием “Process Theology”. Однако это отнюдь не означает, что Бердяев был своего рода гениальным религиозно-философским публицистом, реагирующим только на происходящее или на непосредственно его окружающее.

За всеми многочисленными его писаниями стояла стройная система религиозно-философских убеждений, идей и идеалов, за которые он боролся всю жизнь и остался им верным до самой смерти.

Так что если говорить о религиозно-философской системе Бердяева, то она существует и даже очень отчетливо проступает во всех его трудах, но изложить ее цельно и системно можно только изучив и систематизировав все богатство и разнообразие его письменного и жизненного наследства.

Основные труды Бердяева.

Что касается обзора трудов Бердяева, это не под силу сделать в одном докладе. Как было отмечено, существует полная библиография всего, написанного Бердяевым (с указанием и переводов на разные языки), включающая в себя 483 позиции [Клепинина].

Главным и наиболее характерным трудом Бердяева следует признать его книгу «Самопознание (Опыт философской автобиографии)» [Бердяев. Самопознание]. Недавно вышло второе издание этой книги, дополненное и улучшенное.

Сам Бердяев считал важнейшими своими трудами следующие:

• Смысл творчества. М., 1916. 358 с. (есть уже второе издание: Париж: YMCAPress, 1985. 444 с. (в качестве второго тома предполагаемого полного собрания сочинений Бердяева)).
• Смысл истории: Опыт философии человеческой судьбы. Берлин,1923.270 с.
• Философия свободы. Москва, 1911. 281 с.
• Новое Средневековье: Размышление о судьбе России и Европы. Берлин, 1924. 245 с.
• Философия свободного духа: Проблематика и апология христианства: В 2 ч. Париж, 1927–1928.
• О назначении человека: Опыт парадоксальной этики. Париж, 1931. 320 с.
• Русская идея: Основные проблемы русской мысли XIX в. и начала XX в. Париж, 1946. 259 с.
• Истоки и смысл русского коммунизма. Париж, 1955. 159 с.
• Христианство и классовая борьба. Париж, 1931. 142 с.
• О рабстве и свободе человека: Опыт персоналистической философии. Париж, 1939. 224 с. (2 изд.: 1972).
• Царство Духа и Царство Кесаря. Париж, 1951. 165 с.
• Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого. Париж, 1952. 247 с.
• Дух и Реальность: Основы богочеловеческой духовности. Париж, 1937. 175 с.

Еще Бердяев написал глубокие религиозно-философские монографии: о Достоевском 16, о Хомякове 17, о К. Леонтьеве 18 и эссе «Христианство и антисемитизм» (о религиозной судьбе еврейского народа) 19. Перу Бердяева принадлежат еще многие сочинения и сборники статей, вышедшие до революции (напр.: Новое религиозное сознание и общественность. СПб., 1907. 235 с.; Кризис русской интеллигенции (статьи по общественной и религиозной психологии). СПб., 1907–1909. 304 с. и др.)

В «Пути» и других периодических и повременных изданиях на Западе опубликованы многочисленные статьи по разным вопросам философии, богословия и современности, и значение их для понимания системы Бердяева в целом велико. Однако они трудно доступны (кроме «Пути») ввиду своей разбросанности.

Большинство книг Бердяева и его важнейшие статьи существуют во многих переводах (англ., франц., нем. и др.). Было бы в высшей степени полезным для богословия и философии настоящего времени, если кроме намеченного уже издания в Париже (в издательстве YMCAPress) полного собрания сочинений можно было бы воссоединить разбросанные и потому недоступные многим его статьи в один или несколько сборников. Тогда система Бердяева предстала бы в целом для ознакомления, анализа и дальнейшей разработки.

Основные взгляды Бердяева.

Основной лейтмотив всей системы и всего творчества Бердяева - это утверждение свободы и борьбы за достоинство и творческие силы человека как личности и как члена человеческого сообщества.

Проблема творчества - центральная для Бердяева. Он считает, что смысл и цель человеческой жизни не исчерпываются спасением. Человек призван к творчеству, к продолжению миротворения. Творчество - из ничего, из свободы. Однако в отличие от Бога человек для своего творчества нуждается в материале. Человек есть одновременно микрокосм и макрокосм. Человек двойственен, он отражает в себе высший и низший миры, которые в нем пересекаются. Человек есть природное ограниченное существо, но он есть также образ и подобие Бога, т. е. личность, которую нужно отличать от индивидуума. Личность есть категория духовно-религиозная, индивидуум же есть категория натуралистически-биологическая. Как индивидуум человек есть часть природы и общества, как личность он есть всегда целое, а не часть, он соотносится обществу, природе и Богу. Духовное начало в человеке не зависит от природы и общества и не детерминировано ими. Присущая человеку свобода есть свобода несотворенная, «примордиальная», не детерминированная ни сверху, ни снизу.

Не только Бог рождается в человеке, но и человек рождается в Боге. Ответ, который Бог ждет от человека, должен быть свободным и творческим. Христианская философия должна быть философией богочеловеческой, христологической.

Невозможно принять идею бесконечного прогресса во времени, при котором каждый человек и каждое поколение рассматривается как средство для последующего. Это означало бы признание бессмысленности истории. Смысл истории требует признания конца истории, эсхатологии. Пока же история длится, в ней неизбежна прерывность - кризисы и революции, которые свидетельствуют о неудаче всех исторических замыслов и осуществлений.

Нужно признать правду гуманизма, но в процессе секуляризации образ человека-творца, который есть образ Бога, стал разлагаться, началось самообоготворение человека и отрицание Бога. Гуманизм перешел в антигуманизм.

Основной вопрос здесь - это отношение личности и общества. Для социологии личность есть лишь часть общества. Для экзистенциальной философии (т. е. для философии Бердяева в данном случае) наоборот, общество есть часть личности, ее социальная сторона. Права и свободы человека, ограничивающие власть государства и человека, основаны на том, что человек принадлежит одновременно Царству Божьему и Царству Кесаря. В высшем типе общества качественный принцип личности и демократический, социалистический принцип справедливости и братского сотрудничества людей должны быть объединены в синтезе персоналистического социализма.

Бердяев до конца своей жизни оставался убежденным глашатаем христианского персоналистического социализма. Во имя утверждения творческой свободы личности человека над поработившим его обществом он верил и боролся за победу именно такого христианского социализма.

С этих же позиций он резко критиковал и обличал историческое христианство и церковь как общественный институт, связанный с несправедливым социальным строем (как он его называл - буржуазным и капиталистическим строем).

В резкой и смелой книге «Христианство и классовая борьба» 20 он с горечью отмечал, что христианство всегда с опозданием следовало за социальным и культурным прогрессом. В этом причина исторических поражений и неудач христианства в современном мире. Церковь не хотела замечать, что мир радикально менялся и изменился. Появились совершенно новые социальные взаимоотношения. Теперь церковь должна определить свое отношение к этим новым реальностям. Христиане должны решить для себя, кто прав в обострившейся современной социальной борьбе. Конечно, насилие следует осудить, с чьей бы стороны оно ни шло. Но все же необходимо решать, на чьей стороне стать. Св. Иоанн Златоуст остро реагировал на социальные проблемы своего времени. По своей социальной позиции он был очень близок к коммунизму, хотя этот его коммунизм был христианским и некапиталистической эпохи.

Будучи убежденным христианином и философски отвергая советский коммунизм, Бердяев все же - как честный философ и христианский социалист - в книге «Истоки и смысл русского коммунизма» имел мужество сказать об этом так:

…В социально-экономической системе коммунизма есть большая доля правды, которая вполне может быть согласована с христианством, во всяком случае более, чем капиталистическая система, которая есть самая антихристианская. Коммунизм прав в критике капитализма. <…> Именно капиталистическая система прежде всего раздавливает личность и дегуманизирует человеческую жизнь, превращая человека в вещь и товар, и не подобает защитникам этой системы обличать коммунистов в отрицании личности и в дегуманизации человеческой жизни. Именно индустриально-капиталистическая эпоха подчинила человека власти экономики и денег, и не подобает ее адептам учить коммунистов евангельской истине, что «не о хлебе единым жив будет человек».

Вопрос о хлебе для меня есть вопрос материальный, но вопрос о хлебе для моих ближних, для всех людей есть духовный, религиозный вопрос. «Не о хлебе едином жив будет человек», но также и о хлебе, и хлеб должен быть для всех. Общество должно быть организовано так, чтобы хлеб был для всех, и тогда именно духовный вопрос предстанет пред человеком во всей своей глубине. Недопустимо основывать борьбу за духовные интересы и духовное возрождение на том, что хлеб для значительной части человечества не будет обеспечен. Это цинизм, справедливо вызывающий атеистическую реакцию и отрицание духа. <…> Коммунизм есть великое поучение для христиан, часто напоминание им о Христе и Евангелии, о профетическом элементе в христианстве.

В отношении к хозяйственной жизни можно установить два противоположных принципа. Один принцип гласит: в хозяйственной жизни преследуй личный интерес, и это будет способствовать хозяйственному развитию целого, это будет выгодно для общества, нации, государства. Такова буржуазная идеология хозяйства. Другой принцип гласит: в хозяйственной жизни служи другим, обществу, целому и тогда получишь все, что тебе нужно для жизни. Второй принцип утверждает коммунизм, и в этом его правота. Совершенно ясно, что второй принцип отношения к хозяйственной жизни более соответствует христианству, чем первый. Первый принцип столь же антихристианский, как антихристианским является римское понятие о собственности [Бердяев. Истоки и смысл, 150–151].

Говоря такие прямые слова христианскому миру, Бердяев оставался всегда, как он сам говорил о себе, «певцом свободы»:

Я воспеваю свободу, когда моя эпоха ее ненавидит, я не люблю государства… когда эпоха обоготворяет государство, я крайний персоналист, когда эпоха коллективистична и отрицает достоинство и ценность личности, я не люблю войны и военных, когда эпоха живет пафосом войны… наконец, я исповедую эсхатологическое христианство, когда эпоха признает лишь христианство традиционно-бытовое [Бердяев. Самопознание, 281].

Во всем этом исповедании веры у Бердяева есть много преувеличений и противоречий в оценке своей эпохи и современности. Он всегда чувствовал себя одиноким мыслителем. Он говорит о себе: «Я остался одиноким как всегда. Меня считали левым и почти коммунистом. Но мне чужды все течения и группировки…» [Бердяев. Самопознание, 280]; «…я обращаюсь не к завтрашнему дню, а к векам грядущим. Понимание моих идей предполагает изменение структуры сознания» [Бердяев. Самопознание, 355].

Он был и остается для нас и для всего христианства человеком «восьмого дня», глашатаем свободы и творчества, проповедником необходимости людям быть «соработниками у Бога» (1 Кор 3:9) и продолжателями Божьего творческого дела на земле, пока Он не придет опять (Ин 14:3; Откр 2:25).

Бердяев был пророком и предвозвестником христианства не «Третьего Завета», как думали многие из людей «нового религиозного сознания» начала XX в., а христианства в творческом ожидании и подготовке к эсхатологическому суду над историей, к парусии, когда явится полнота Царствия Божьего и «будет Бог всё во всем» (1 Кор 15:28).

В этом творчески свободном и эсхатологическом плане он и воспринимал сущность, призвание и перспективы христианства и христиан в современном мире. Наиболее характерными и наиболее важными для такого понимания Бердяевым христианства являются три его фактически программные статьи в «Пути»: «Царство Божие и Царство Кесаря» 21, «Спасение и творчество» (Два понимания христианства) 22, «Два понимания христианства» (К спорам о старом и новом христианстве) 23.

Полемика вокруг взглядов Николая Александровича Бердяева.

Полемика вокруг учения Бердяева и его оценки у русских мыслителей и в церковных кругах русской диаспоры менее остра, чем вокруг софиологии о. Сергия Булгакова, и больше академична и философски насыщена.

Резкую оценку встретили взгляды и личность Бердяева у карловчан, что вполне естественно, но возражения, а вернее - осуждения его с их стороны очень тенденциозны и узки (например, архим. Кирилл (Зайцев)).

Сурово подошел к оценке философии Бердяева о. Георгий Флоровский (Пути русского богословия. Париж, 1937. 2е изд. - 1981). Критически разобрал мировоззрение Бердяева прот. Василий Зеньковский (в «Истории русской философии»: Т. 2. С. 298–318).

Спокойно и объективно оценил и критически проанализировал взгляды и учение Бердяева проф. Н. О. Лосский в своей «Истории русской философии» .

Как известно, большой интерес, признание и очень положительные оценки Бердяев вызвал к себе на Западе (можно сказать, даже во всем культурном мире).

Однако высшим и решающим критерием в оценке Бердяева является тот факт, что его знают, изучают и высоко ценят в кругах верующей или интересующийся религией молодежи и молодой интеллигенции у нас, на родине Бердяева. Даже неверующие, но высокой интеллектуальной культуры марксисты требуют издания у нас Бердяева как классика религиозной философии, могущего стимулировать нашу культурную и духовную жизнь (см. выше про статью в «Московских новостях»). Он уже как бы постепенно возвращается к себе, на свою любимую Родину, с «посланием» к нашему народу. И это закономерно, ибо Бердяев был великим патриотом своей Родины.

Он проявлял этот патриотизм все время своего пребывания в Париже и тем часто вызывал к себе неприязнь и осуждение со стороны части русской эмиграции. Особенно героически вел себя Бердяев во время немецкой оккупации Парижа и в годы Великой отечественной войны. Он верил в победу своего народа, приветствовал ее, радовался успехам и торжествовал победу России, как он говорил - «его России».

В «Самопознании» он прямо и открыто свидетельствовал о себе:

Советскую власть я считаю единственной русской национальной властью, никакой другой нет, и только она представляет Россию… Нужно пережить судьбу русского народа как свою собственную судьбу. Я не могу поставить себя вне судьбы своего народа [Бердяев. Самопознание, 363].

Я всегда верил в непобедимость России. Но опасность для России переживалась очень мучительно. Естественно присущий мне патриотизм достиг предельного напряжения. Я чувствовал себя слитым с успехами Красной армии. Я делил людей на желающих победы России и желающих победы Германии. Со второй категорией людей я не соглашался встречаться, я считал их изменниками [Бердяев. Самопознание, 357].

Я могу признать положительный смысл революции и социальные результаты революции, могу видеть много положительного в самом советском принципе, могу верить в великую миссию русского народа и вместе с тем ко многому критически относиться.

Мое критическое отношение ко многому, происходящему в советской России… особенно трудно потому, что я чувствую потребность защищать мою Родину пред миром, враждебным ей [Бердяев. Самопознание, 371–372].

Я понял коммунизм как напоминание о неисполненном христианском долге. Именно христиане должны были осуществить правду коммунизма [Бердяев. Самопознание, 250].

Призывом к христианам исполнить этот исторический еще неисполненный христианский долг, осуществить в жизни людей и в жизни общества «правду христианства» и была вся жизнь, учение, служение и посланничество Бердяева.

Он действительно был пророком и человеком «восьмого дня» в истории христианства и мира, дня свободного творческого соработничества у Бога, Который сказал о Себе: «Прежнее прошло…Се, творю всё новое» (Откр 21:4–5). И потому прав был Бердяев, когда признавал: «Я обращаюсь не к завтрашнему дню, а к векам грядущим» [Бердяев. Самопознание, 355]. В этом его значение для всех нас.

АЛЬМАНАХ СФИ «СВЕТ ХРИСТОВ ПРОСВЕЩАЕТ ВСЕХ», ВЫПУСК 16, 2015.