Философия. Философские произведения

Философия интересует людей ровно с тех пор, когда человек впервые начал задумываться о вопросах жизни и смерти. И на протяжении тысячелетий человечество всё больше познавало проблемы мироздания, давая миру очень много литературных творений.

Существует много лучших философских книг для чтения. Они помогают читателю понять философию разных времён, а значит, углубить знания в целом. Некоторые из творений выражают эту науку через художественный сюжет, а другие — через размышления автора.

«Бхагавадгита»

Это древнеиндийское творение, в основе которого лежит «Бхагавадгита» («Песнь господа») очень повлияла на образование индуистской религии. Изначально написана на санскрите, а точная дата создания неизвестна до сих пор. Предполагается, что это было где-то в первом тысячелетии до н. э.

Эта упанишада (древнеиндийские трактаты) содержит в себе 18 глав и около 700 стихов, которые затрагивают вопросы бытия, законы жизни и природы, тут повествуется о боге, о духовности человека и многом другом. Здесь есть всё, начиная от бытовой житейской мудрости и заканчивая философией о смысле жизни.

Аристотель «Никомахова этика»

Аристотель являлся античным учёным Древней Греции, также внёсшим значительный вклад в развитие и в изучение этики как науки. Он выделял различные философские категории, вывел идею души и многое другое. «Никомахова этика» — один из его самых известных трудов, написанный примерно 300 лет до н. э.

Лао Цзы «Дао де Цзин»

А тут уже речь пойдёт о философии Древнего Китая. Лао Цзы — древнекитайский великий философ, который считается основоположником даосизма. Жил он в эпоху Чжоу в VI—V вв. веке до н. э. Именно ему приписывается авторство «Дао де Цзин», в которой автор рассказывает про путь дао. Эта книга повлияла на все последующие поколения китайцев и на общее мировоззрение. Дао — это скорее не религия, а философия жизни.

Джон Мильтон «Потерянный рай»

Эта поэма была издана в 1667 году. В ней автор рассказывает об Адаме (первом человеке), тут есть история об аде, рае, боге, зле и добре. Эта книга является культовой и по сей день.

Бенедикт Спиноза «Этика»

Иммануил Кант «Критика чистого разума»

Автор очень долго изучал философию перед тем, как создать один из важнейших трудов своей жизни, опубликованный в 1781 году. В «Критике чистого разума» делается акцент именно на разуме. Кант исследует познавательную возможность мозга, затрагивает вопросы пространства и времени, размышляет о боге и многом другом.

Артур Шопенгауэр «Мир как воля и представление»

Он выдвинул свою теорию, называемую палингенезией, анализировал человеческую волю, а также отрицал реинкарнацию и оказал большое влияние на последующих после себя философов и не только. Самого Артура же со своей философией называют «философом пессимизма».

Фридрих Ницше «Так говорил Заратустра»

У Ницше было ещё много философских трудов. Например, «По ту сторону добра и зла».

Роман Чернышевский «Что делать?»

Вместо заключения

Мы перечислили лишь некоторые лучшие философские книги, но их существует большое количество. Именно по ним можно изучать всю философию всех времён и народов, именно благодаря сочинениям, трактатам и романам, художественным и нехудожественным, можно понять, как эволюционировала эта наука всегда, дополняясь и развиваясь; как менялось само человечество и его отношение к богу и многим другим философским темам.

Для кого написана эта книга?

О чем эта книга?

Эта книга о жизни.

Для кого написана эта книга?

Эта книга для людей ищущих, прогрессивных, читающих. Эта книга для людей ответственных, думающих о своей жизни и жизни своих близких, для людей, которые верят, что в жизни можно что-то менять и это в наших силах.

О чем эта книга?

Эта книга о жизни.

В книге Вы найдете истории о взаимоотношениях в семье между родителями и детьми, между супругами, эта книга о детях и их воспитании, об уважении к людям и культуре, о творчестве и саморазвитии, о здоровье, об отношении к деньгам и успеху и о многом другом.

В этой книге собраны истории, которые побуждают людей к изменениям, дают пищу для размышления, заряжают энергией и отвечают на вопросы, которые постоянно возникают в повседневной жизни.

Прочитав очередную историю, не спешите прочесть следующую. Подумайте, в чем главная идея короткого рассказа. Сделайте хотя бы маленький шаг по изменению своей жизни в обозначенном вопросе, а если у Вас с ним все в порядке, то помогите тому, кто рядом, но еще не решил этот вопрос.

Философия — дело тонкое. Представляем вашему вниманию 10 всемирно известных и признанных философских книг .

Являясь сутью всей ведической мудрости, является полным и законченным произведением, открывающим тайны бытия, законы природы, взаимоотношения между Богом и живым существом. » Бхагавад-Гита » — была настольной книгой, таких великих людей, как Лев Толстой, Энштейн, Махатма Ганди. Ценность Гиты состоит в ее исключительной способности воздействовать на духовное развитие человека, которое проявляется в этическом, социальном и психологичеком аспектах. Через решение проблемы «Кто я?» Гита дает правильный ответ на вопрос «Что делать?» и открывает способы достижения особого внутреннего состояния, в котором можно не только постичь непреходящие духовные ценности, но и претворить их в жизнь. В Гите дается разрешение проблем смысла человеческого существования, столкновения личных и общечеловеческих представлений о морали. Учение Гиты затрагивает самые разные стороны бытия, начиная с обыденной, житейской, и до метафизической, духовной. Читаешь эту удивительную книгу и легкие наполняются воздухом вечности и бессмертия.

2. Джон Мильтон - «Потерянный рай»

Джон Мильтон (1608-1676) . один из величайших поэтов Англии. Поэзия Мильтона всегда отличалась возвышенностью, ее величавая красота, ценимая такими поэтами, как Пушкин, Байрон, Гёте, не может оставить безразличным и современного читателя, несмотря на то, что нас разделяют и время, и различие культур, и разные художественные понятия и вкусы. Три вошедшие в этот сборник поэмы. «Потерянный рай», «Возвращенный рай» и «Самсон- борец» — стали итоговыми для Мильтона, они были написаны под конец его жизни, после многолетнего перерыва в творчестве.

3. Федор Достоевский - «Записки из подполья»

Федор Достоевский - «Записки из подполья»

«Записки из подполья» — увертюра Достоевского к его пятикнижию; в повести нашли свое выражение великие прозрения художника-мыслителя; здесь впервые в русской литературе сформулированы основы философии экзистенциализма. «Записки из подполья» — повесть точно поставленных вопросов и точно найденных интонаций. Боль пронизывает слово героя, оно бьется в стремительных перепадах его настроений, в бесконечных волнениях, в тягостных переживаниях и в неразрешимых тупиках.

4. Элиас Канетти - «Масса и власть»

Элиас Канетти - «Масса и власть»

Монументальный труд, который Элиас Канетти писал порядка двадцати лет. Сложно сказать насколько этот текст является научным, не смотря на множественное цитирование этнографов, социологов и психиатров. Скорее это имманентное исследование, построенное на творческих эпифаниях.
Очень простая (в плане понимания) и тем и замечательная книга, которая позволяет понять, как люди манипулируют друг другом и кое-что о себе.

5. Стендаль - «Пармская обитель»

Стендаль - «Пармская обитель»

«Пармская обитель» — роман, написанный Стендалем всего за 52 дня, получил мировое признание. Динамизм действия, интригующий ход событий, драматичная развязка в сочетании с изображением сильных характеров, способных на все ради любви, — ключевые моменты произведения, которые не перестают волновать читателя до последних строк. Судьба Фабрицио, главного героя романа, свободолюбивого молодого человека, наполнена неожиданными перипетиями, происходящими в период исторического перелома в Италии в начале XIX века.

6. Серен Кьеркегор - «Страх и трепет»

Серен Кьеркегор - «Страх и трепет»

Рассмотреть источник веры, ее специфику — задача трактата «Страх и трепет». Кьеркегор выводит главным героем — рыцарем веры — библейского Авраама и стремится показать экзистенцию Авраама и его поступки сердцем. Рассмотрение веры, которую олицетворяет Авраам, позволяет увидеть его неповторимую единственность, несущую чудо.

7. Генри Адамс - «Воспитание Генри Адамса»

Генри Адамс - «Воспитание Генри Адамса»

Книга Генри Адамса (1838 — 1920), историка, писателя и общественного деятеля США конца XIX — начал XX столетия, принадлежит автобиографическому жанру. «Воспоминание Генри Адамса» дает богатейшую панораму развития политической, научной, культурной и общественной жизни США. По тонкости наблюдения и меткости характеристик, по отточенности и афористичности языка эта книга принадлежит к лучшим образам англоязычной мемуарной прозы.

8. Томас Гоббс - «Левиафан»

Томас Гоббс - «Левиафан»

Томас Гоббс (1588-1679) - классик политической и правовой мысли, выдающийся английский философ. В своем основном произведении `Левиафан` впервые в Новое время разработал систематическое учение о государстве и праве. Оно оказало серьезное влияние на развитие общественной мысли Европы и до сих пор остается источником оригинальных социальных идей.

9. Иммануил Кант - «Критика чистого разума»

Иммануил Кант — величайший философ Западной Европы, один из ведущих мыслителей эпохи Просвещения, родоначальник немецкой классической философии, основатель критического идеализма, внесший неоценимый вклад в развитие современной философской традиции, оказавший огромное влияние на умы европейцев и работы позднейших идеалистов — Фихте, Шеллинга, Гегеля. «Критика чистого разума» — фундаментальный труд Канта, ставший поворотной точкой в истории мировой научной и философской мысли.

Октавио Пас (Paz), поэт и публицист, вырос на окраине Мехико, столицы Мексики, в доме, который он сам описывал как «один из тех старинных обветшалых особняков, где сад превращался в джунгли и где имелась громадная комната, битком набитая книгами».
Мировую известность получила его первая же книга прозы - сборник эссе о национальной истории и мексиканском народе.
Лауреат Национальной литературной премии (1977), Иерусалимской премии (1977), испанской премии «Мигель де Сервантес» (1981), Нейштадтской премии университета Оклахома (1982), международной премии Альфонсо Рейеса (1986), премии Британской энциклопедии (1988), премии Алексиса де Токвиля (за гуманизм) (1989), Нобелевской премии по литературе (1990), других национальных и международных премий.

Григорий Голосов. «Сравнительная политология»

Учебник профессора ЕУСПб уже стал настольным чтением для российских студентов-политологов, интересующихся устройством либеральной демократии и современными эмпирическими исследованиями в этой области. Книга представляет собой обзор институциональных дизайнов, избирательных систем, теорий электорального выбора и других вопросов политической науки, разбираемых на исторических примерах.

«Вопрос, что лучше — демократия или „сильная власть“, а если демократия, то какая, — не для компаративиста, а для философа. С другой стороны, описать политический феномен — значит оценить его. Если без оценок не обойтись, лучше делать их осознанно и, главное, по общепринятой методике, которая могла бы до известной степени нейтрализовать индивидуальные пристрастия ученого».

Владимир Гельман. «Из огня да в полымя: российская политика после СССР »

Другой профессор ЕУСПб, Владимир Гельман, проанализировал противоречивое постсоветское развитие России с точки зрения эволюции ее элиты и расстановки сил внутри нее. Обязательное чтение для тех, кто хочет систематизировать свои знания по недавней истории собственной страны и задуматься, далеко ли мы ушли от коммунистического прошлого, куда пришли и каковы шансы России выйти на путь либеральной демократии.

«Житейская мудрость говорит о том, что порой ужасный конец лучше, чем ужас без конца. Однако в отношении коллапса политических режимов логика далеко не столь очевидна… Проблема обычно связана с тем, что к коллапсу режима, как к внезапной смерти, окружающие оказываются не готовы, и в условиях острого дефицита времени и высокой неопределенности политические акторы делают ошибочные шаги, а общество подчас „ведется“ на неоправданные посулы и ожидания».

Егор Гайдар. «Гибель империи: уроки для современной России »

Гайдар — идеолог российских экономических реформ, последовавших за распадом СССР. В книге он пишет об альтернативах, стоявших перед страной во время, казавшееся безальтернативным, — время кризиса плановой экономики и падения цен на нефть. Это не только увлекательная политико-экономическая история страны (осмысленная и теоретически), но и политико-экономическая автобиография. Книга Гайдара будет особенно интересна тем, кто размышляет над судьбами авторитарных государств, сидящих на топливной игле в XXI веке.

«Пытаться вновь сделать Россию империей — значит поставить под вопрос ее существование».

Роберт Патнэм. «Чтобы демократия сработала. Гражданские традиции в современной Италии»

Размышление о демократии и ее социальных условиях. Почему либеральная демократия и рыночная экономика в одних странах разви-ваются, а в других стагнируют? Какие внеэконо-мические факторы влияют на формирование демократии? Станут ли работать хорошие политические институты автоматически, будучи перенесенными на новую почву, или для их успеха требуется предварительная договоренность в обществе — «социальный капитал»? И если верно второе, то откуда этот социальный капитал берется? Автор-американец бросает взгляд на европейскую историю, отталкиваясь от адми-нистративных реформ в Италии 1970-х годов.

«Совершеннейший замысел еще не гарантирует хорошей деятельности. <…> Созидание социального капитала — нелегкое дело, но это ключ к тому, чтобы демократия сработала».

Артемий Магун. «Демократия, или Демон и гегемон»

В прямом смысле карманная книга: концентрированная история парадоксального понятия «демократия» — одновременно тиражируемого и неоднозначного, древнего и современного, одобрительного и ругательного.

«Международная демократия не устанавливается еще и по той причине, что, будь она установлена, то не продержалась бы и недели».

Философия

Платон. «Государство »

Обычно из этой книги помнят, что философы должны быть царями, а знакомый нам мир — театр теней на стене пещеры. Однако на деле это наиболее систематический трактат Платона, в котором содержатся и первые философские истины, и примеры их эмпирических приложений — прежде всего к политике и психологии. По Платону, умозрительная философия возникает из заботы о благоденствии и справедливости города, а чувственный мир и интеллектуальный мир вещей самих по себе существуют не отдельно, а связаны — при посредничестве ярости.

«— Изо дня в день такой человек живет, угождая первому налетевшему на него желанию: то он пьянствует под звуки флейт, то вдруг пьет одну только воду и изнуряет себя, то увлекается телесными упражнениями; а бывает, что нападает на него лень, и тогда ни до чего ему нет охоты. Порой он проводит время в беседах, кажущихся философскими. Часто занимают его общественные дела: внезапно он вскакивает, и что придется ему в это время сказать, то он и выполняет. Увлечется он людьми военными — туда его и несет, а если дельцами, то тогда в эту сторону. В его жизни нет порядка, в ней не царит необходимость: приятной, вольной и блаженной называет он эту жизнь и так все время ею и пользуется.
— Ты отлично показал уклад жизни человека, которому все безразлично.
— Я нахожу, что этот человек так же разнообразен, многолик, прекрасен и пестр, как его государство. Немало мужчин и женщин позавидовали бы жизни, в которой совмещается множество образчиков государственных укладов и нравов.
— Да, это так.
— Что ж? Допустим ли мы, что подобного рода человек соответствует демократическому строю и потому мы вправе назвать его демократическим?
— Допустим».

Фридрих Ницше. «Веселая наука »

Это, может быть, наиболее остроумная и виртуозная из ницшевских книг афоризмов, срединная в его развитии как мыслителя. В «Веселой науке» впервые сформулирован ряд важнейших понятий философии Ницше: смерть Бога, вечное возвращение, воля к власти и так далее. Это увлекательное чтение вводит любого думающего читателя, через антропологию и популярную науку, в главные философские вопросы истории Запада. Название книги взято у провансальских трубадуров, объединивших в своем поэтическом искусстве — gai saber — мастерство певца, рыцарство и свободный дух.

«Что, если бы днем или ночью подкрался к тебе в твое уединеннейшее одиночество некий демон и сказал бы тебе: „Эту жизнь, как ты ее теперь живешь и жил, должен будешь ты прожить еще раз и еще бесчисленное количество раз; и ничего в ней не будет нового, но каждая боль и каждое удовольствие, каждая мысль и каждый вздох и все несказанно малое и великое в твоей жизни должно будет наново вернуться к тебе, и все в том же порядке и в той же последовательности, — также и этот паук и этот лунный свет между деревьями, также и это вот мгновение и я сам. Вечные песочные часы бытия переворачиваются все снова и снова — и ты вместе с ними, песчинка из песка!“ — Разве ты не бросился бы навзничь, скрежеща зубами и проклиная говорящего так демона? Или тебе довелось однажды пережить чудовищное мгновение, когда ты ответил бы ему: „Ты — бог, и никогда не слышал я ничего более божественного!“»

Эвальд Ильенков. «Об идолах и идеалах»

Популярное размышление выдающегося советского философа-марксиста (1968) о природе идеологии и идеального. Доходчиво пересказывая основные идеи немецкого идеализма, Ильенков разоблачает позитивистские догмы школьного знания и «наглядные» методики их преподавания. Идеи и идеалы — это не какие-то воображаемые небесные сущности, а структуры понимания, вплетенные в саму ткань обыденной жизни. Чисто опытное представление о знании как о том, что якобы можно потрогать руками, на деле оказывается даже более абстрактным, чем общие идеи логики и диалектики.

«Ум… дар общества человеку. Дар, который он, кстати, оплачивает потом сторицей; самое „выгодное“, с точки зрения развитого общества, „капиталовложение“. Умно организованное, то есть коммунистическое, общество может состоять только из умных людей. И нельзя ни на минуту забывать, что именно люди коммунистического завтра сидят за партами школ сегодня.
Ум, способность самостоятельно мыслить, формируется и совершенствуется только в ходе индивидуального освоения умственной культуры эпохи. Он, собственно, и есть не что иное, как умственная культура человечества, превращенная в личную „собственность“, в принцип деятельности личности. В составе ума нет ничего иного. Он — индивидуализированное духовное богатство общества, если выразиться высокопарным философским языком».

Артемий Магун. «Единство и одиночество. Курс политической философии Нового времени»

Эта книга — популярное изложение «канона» политической мысли (или «общественно-правовых учений») Нового времени, от Макиавелли до Маркса. Автор дает новые трактовки классических текстов, соединяя политическую теорию с общей философией, и ставит обе в контекст современного общества. Длинное введение — оригинальный трактат о сущности политики, выводящий ее, в духе Руссо и Ханны Арендт, из опыта одиночества.

«Обычно мы представляем себе „единство“, тем более политическое, как некое целое, объединяющее многих людей и, возможно, многие зоны пространства. Однако если вдуматься, то за подобным объединением для нас зачастую стоит отрицательное исключение и выделение единства — изоляция… С античных времен политическое воображаемое грезит идеей острова, где создано идеальное государство (Атлантида, Утопия). <…> Мы редко задумываемся о той отрицательной силе, которая вычленяет, изолирует государства, политические группы друг от друга…»

Джованни Реале и Дарио Антиcери. «Западная философия от истоков до наших дней»

Фундаментальный обзор истории западной мысли, суммировавший работу многих поколений ученых и в доступной форме объясняющий процесс формирования философских идей, их преемственность и взаимодействие. Лучший учебник по истории философии из существующих на русском языке.

«…Философы интересны не только тем, что они говорят, но и тем, о чем молчат; традициями, которым они дают начало, течениями, которые приводятся в движение».

Социология

Эмиль Дюркгейм. «Метод социологии» // Э. Дюркгейм. «Социология, ее предмет, метод, предназначение»

Рассуждение в картезианском духе, заложившее основы научной методологии социологии (1895). Дюркгейм размышляет о том, что влияет на человека с рождения, почему преступление с точки зрения социологии — норма, а не патология и как оставаться объективным, изучая людей.

«Всякий индивид пьет, спит, ест, рассуждает, и общество очень заинтересовано в том, чтобы все эти функции выполнялись регулярно».

Эмиль Дюркгейм. «Самоубийство: социологический этюд»

Классическая работа Эмиля Дюркгейма (1897) уже больше века является образцом социального исследования: она совмещает скрупулезный анализ эмпирических данных с оригинальными теоретическими рассуждениями. На конкретной статистике автор последовательно демонстрирует социальные — а не психологические или какие-либо иные — корни самоубийства как феномена. Дюркгейм классифицирует типы самоубийств по причинам: суициды из эгоизма, альтруизма, фатализма и «аномии». Последнее понятие — парадоксальное отчаяние тех, кто многого добился, но лишился тем самым ориентиров, — стало «фирменным» диагнозом, поставленным французским социологом обществу XX-XXI веков.

«Идиотизм предохраняет от самоубийства».

Макс Вебер. «Избранное: Протестантская этика и дух капитализма»

Еще одна классика науки (1905) — произведение немецкого социолога и экономиста о связи протестантских религизиозных ценностей и развития капиталистических отношений. Вебер объясняет, почему капитализм возник именно на Западе, как религия влияет на социализацию человека и в чем истоки своеобразия западного рационализма.

«В наши дни мода и литературные склонности породили уверенность, что можно обойтись без специалиста или свести его роль к вспомогательной деятельности на службе „созерцателя“, интуитивно воспринимающего действительность. Почти все науки обязаны кое-чем дилетантам, часто даже весьма ценной постановкой вопросов. Однако возведение дилетантизма в научный принцип было бы концом науки. Пусть тот, кто ищет созерцаний, отправляется в кино».

Анна Темкина, Елена Здравомыслова. «12 лекций по гендерной социологии»

Грандиозный труд о гендерном направлении социальных наук, иллюстрированный различными примерами как из отечественного, так и зарубежного контекста.

«Совокупность аргументов, с помощью которых доказывался тезис о кризисе маскулинности, выстраивалась в своеобразную теорию виктимизации мужчин, согласно которой мужчины рассматривались как пассивные жертвы собственной биологической природы или структурно-культурных обстоятельств».

Bruno Latour, Steve Woolgar. «Laboratory Life. The Construction of Scientific Facts»
Бруно Латур, Стив Вулгар. «Лабораторная жизнь»

Исследователи применили этнографические методы к изучению лаборатории французского нобелевского лауреата по медицине Роже Гиймена, тем самым положив начало влиятельному направлению в социологии — STS, Scientific and Technology Studies. Латур и Вулгар изучили рутинные элементы ежедневного научного труда — работу в лабораториях, публикацию статей, поиск финансирования — и то, как все это вместе приводит к настоящим результатам. Эта книга — пример того, как социолог в своей работе смотрит на привычные социальные институты словно на практики незнакомого племени.

«Все обстоит превосходно с общественными науками за исключением двух малюсеньких слов: „общественные“ и „науки“».

Ирвинг Гофман. «Представление себя другим в повседневной жизни»

Гофман создал так называемое драматургическое направление в социологии, описав социальные взаимодействия как театр: их участники сами интерпретируют собственные действия и пытаются влиять на впечатления других людей, разыгрывая мизансцены или целые пьесы, используя декорации и реквизит.

«Искусство проникновения в чужие розыгрыши „рассчитанной нерасчетливости“, по-видимому, развито лучше нашей способности манипули-ровать собственным поведением, так что независимо от количества шагов, сделанных в информационной игре, зритель, вероятно, всегда будет иметь преимущество над действующим».

Пьер Бурдьё. «Различение: социальная критика суждения» // «Западная экономическая социология: хрестоматия современной классики»

Одна из самых цитируемых книг в социологии наряду с работами Дюркгейма и Вебера. Бурдьё анализирует то, как люди выносят суждения вкуса: оказывается, вкусовые предпочтения людей не столь индивидуальны, как им хотелось бы думать, а социально детерминированы. Бурдьё вводит понятие габитуса — системы предраспо-ложенностей, одновременно и разделяющей людей по социальным классам, и позволяющей ориентироваться в социальном пространстве почти вслепую. За неподчинение габитусу «своего» класса человеку назначена высокая цена.

«…Одно и то же поведение или одно и то же благо может казаться утонченным для одних, претенциозным или „вычурным“ для других и вульгарным для третьих». 

Некоторые мыслители, начиная с Маркса и Манна и заканчивая Адорно, не преминули воспользоваться блестящим художественным потенциалом романов и повестей, для того чтобы оформить свои мировоззрения на бумаге. Мы собрали в статье наиболее интересные и неожиданные произведения.

Философия кажется сухой и более напоминает математику или судебные документы, нежели искусство, однако некоторые философские работы отличаются игривостью языка и поэтической чувственностью, они даже изучались с позиции их литературной и художественной ценности. Жан Бодрийяр, например, изобрёл термин «теоретическая фантастика », он разрабатывал сценарии будущей мировой реальности, которые стояли на разряд выше научной фантастики по своей неконтролируемости и невероятности. В данном случае, он руководствовался желанием показать абсурдность знаков и значений.

Постмодернистская подозрительность явилась не единственной философской нишей, в которой мыслители прибегали к фантастке для выражения своих представлений о мире. Непревзойдённую работу Гегеля «Феноменология духа » можно читать как пространный роман, в котором персонажи, аватары духа, движутся через мир и историю. Жан Ипполит, переводчик этого творения на французский, назвал его «философским романом»: в одном из разделов личности Господина и Раба жарко обсуждают вопрос признания. Ницше придавал значение форме и его «Так говорил Заратустра» часто попадает в списки работ наиболее видных философских мыслителей. Произведение отличается наличием главного героя и сюжета, схожего с жанром воспитательного романа, где драматический герой–учитель познаёт мир, извлекая уроки из своих ошибок.

Когда промышленный капитализм с его войнами и фабриками всколыхнул Европу, литературная форма выражения мысли приобрела крайне важное значение для недовольных философов, особенно тех, кто проживал в разрушенной войной Германии и кто был взращён ещё в гегелевской школе, с присущим ей понятием глобальности истории и диалектикой. Некоторые считают, что эпическая поэзия, которая отличала по-видимому гармоничный и единый античный мир, осталась безвозвратно в прошлом, а современная эпоха породила новый жанр романа, который был сконцентрирован на личности и обращён к личности. «Теория романа» Дьёрда Лукача , которая была написана в разгар Первой мировой войны, описывает падшие персоналии современной жизни как трансцендентально бездомных и ограниченных в понимании великих смыслов.

Роман, как жанр, формировался в мире, где личная жизнь отдельных людей, революция и чувство разочарования переплелись в тугой клубок. К началу XX столетия роман стал излюбленной формой выражения мысли и впитал в себя весь хаос и беспорядочность современности. Лукач, будучи коммунистом, предлагал писателям-романистам разрабатывать рациональные и функциональные миры, подобные тем, которые были описаны в работах Вальтера Скотта и Бальзака. Короче говоря, Лукач отдал предпочтение идеям Томаса Манна, не разделив мировоззрение Франца Кафки. Другие же философы-поэты, впитавшие в себя Гегеля, Маркса и Ницше, разработали критическую теорию, добавив своим произведениям литературности, и в разной степени политику и философию. Они задействовали гиперболизацию и эмоциональные резонансы экспрессионизма, игривость дадаизма или сказки, загадочность аллегории и проницательность «Новой вещественности ». Одним из представителей этих философов был Вальтер Беньямин, который начнёт нашу подборку философских романов.

Вальтер был известен сочетанием марксизма и мессианства в своей философии, которая по временам, например в «Тезисах о философии истории», выражалась иносказаниями, метафорами и поэтическими описаниями. Менее известным остаётся тот факт, что он также занимался литературными формами: из-под его пера вышло множество радиоспектаклей, сонетов, критических статей о фильмах, жанровой литературы, новелл и широкий диапазон других, обычно коротких, произведений. Среди его работ можно выделить притчи а-ля Кафка, пародии и сатирические произведения, навеянные условиями своего собственного существования, сюрреалистические и фантастические рассказы, этиологические мифы для детей, психологические романы, в которых мы встречаемся с темами путешествий, драмы, азартных игр, любви, превратностей судьбы, литературной традиции, отношений между поколениями, действия и бездействия, точно так же, как и в его философских трудах. Одно из его ранних произведений называется «Шиллер и Гёте: Взгляд обывателя» (Schiller and Goethe: A Layman’s Vision ). Оно представляет собой причудливое иллюзорное видение немецкой литературной истории в виде пирамиды, которая была на грани разрушения по дьявольскому мановению.

Гёте необъятен: он - поэт, государственный деятель, драматург, новеллист. Он опирался на свои философские воззрения, которые отразились в его литературных произведениях, а также на натурфилософские эксперименты по теории цвета, оптики, ботаники и эволюции. В романе нашло отображение масштабное увлечение писателя в познании химии человеческих взаимоотношений, в том, что притягивает, вызывает чувство отвращения, формирует склонности и влияет на реакции.

В 1837 году, будучи 19-летним юношей, Маркс также попробовал себя в жанре романа. Он полон абсурдности, эксцентричности и игрой слов, с элементами стиля «Тристама Шенди». В нём заметно зарождение дискуссии с немецкой идеалистической философией, ярко выражено наличие материальных потребностей «я» и деление общества на классы: «Обычный смертный - это тот человек, у которого нет права на первородство: он борется с невзгодами жизни, бросается в ревущее море и выхватывает дары Прометея прямо из морских глубин, перед его глазами возникает внутренняя сущности Идеи во всём своём величии, и он смело творит; а рождённый с достоинством первородства довольствуется лишь крохами, вдали от житейских забот, чтобы ни в коем случае не замарать своих одёжек».

Блох не занимался фантастикой, однако некоторые из его ранних философских работ, как, например, этот сборник эссе, рассказов, сказок и анекдотов, в ненавязчивой форме стремится «подсветить» неброскость прожитых жизненных ситуаций. Это философия в поэзии.

Это автобиографический роман с эксцентричными киношными пассажами в духе Чаплина, с несколько горьковатым, саркастичным мировосприятием аутсайдера «потерянного поколения». В нём в холодной, комической форме представляется современное видение строения человеческого тела, а также изображается потеря индивидуальности в массовой культуре. Доступен только на немецком языке.

Изнывая от палящего солнца «немецкой Калифорнии», Манн и Теодор Адорно работали над своим масштабным романом. Он повествует о жестокости и рациональности, изображая композитора, который напоминает собой Арнольда Шёнберга. Демонические творения вымышленного композитора Адриана Леверкюна, страдающего сифилисом, описываются строчками из «Философии новой музыки» Адорно . Сам Адорно появляется в образе дьявола, как «теоретик и критик, который также занимается по мере сил сочинительством».

Адорно написал это либретто в начале 1930-ых годов, вдохновившись «Ураганом над Ямайкой» (A High Wind in Jamaica ) Ричарда Хьюза. В произведении описывается дружба двух мальчиков из американской провинции XIX века, однако в действительности речь идёт о страхе и чувстве вины. Есть здесь место и теме убийства, домам с приведениями, казни, автор вспомнил и таких персонажей, как Гекльберри Финн и Том Сойер, которые он использовал для воплощения любимого им приёма «демифологизации». Доступно только на немецком языке.

Бернштейн был ситуационистом и поэтому философия Гегеля и Маркса была ему очень близка. Этот роман, как считается, был написан для банального заработка денег и он положил начало низкопробной литературе, рассчитанной на молодёжь в послевоенное время: «Мы все персонажи какого-то романа. Вы этого не заметили? Мы разговариваем сухими обрывками предложений. В нас есть что-то незавершённое. Прямо как в романах. Они не раскрывают всего. Такие правила игры. И наши жизни так же предсказуемы, как и роман».

Зон-Ретель гораздо более известен по его эпистемологии реальной абстракции, нежели по книге для детей, в которой действия разворачиваются в Уэст-Мидлендс. Это короткая история о том, как сбежавший из зоопарка слон встречается с красным автомобилем Mini . Это жалостливая, остроумная и непредсказуемая история, которая достойна экранизации. Издали её на немецком языке в 1987 году, когда автору было 88 лет. На страницах книги размещена милая иллюстрация самого Зон-Ретеля, читающего газету Sunday Times, наряду со множеством рисунков, где слон пытается сесть на машину.