Судное дело патриарха никона характеристика. Из «Дела патриарха Никона

В середине XVII века началась реформа русской православной церкви, повлекшая за собой ряд серьезных изменений в политической и духовной жизни русского общества.

Предпосылки:

Социальный кризис середины XVII века, тяжелое экономическое положение страны в той или иной форме затрагивали отношения между государством и церковью -- крупным землевладельцем, имевшим судебные и налоговые привилегии, обладавшим огромным политическим весом и идеологическим влиянием. Попытка власти ограничить права церкви (например, с помощью Монастырского приказа) встретила с ее стороны решительный отпор и даже усилила ее политические притязания. Кризисные явления поразили и саму церковь. Низкий уровень профессиональной подготовки духовенства, его пороки (пьянство, стяжательство, разврат и т.д.), разночтения в священных книгах и различия в обрядах, искажения некоторых церковных служб подрывали авторитет церкви. Для восстановления ее влияния в обществе требовалось навести порядок, унифицировать обряды и священные книги согласно единому образцу. В конце 1640-х гг. в Москве возник кружок «ревнителей древнего благочестия», объединивший людей, обеспокоенных как положением дел в церкви, так и проникновением светских начал в духовную жизнь общества. Вскоре среди членов кружка начались расхождения по вопросу выбора образца. Одни -- С. Вонифатьев, будущий патриарх Никон, Ф. Ртищев -- считали, как и сам царь, что править русские церковные книги и обряды надо по греческим меркам. Другие -- И. Неронов, протопоп Аввакум Петров -- суть реформы видели в возвращении к неповрежденной русской старине, решениям Стоглавого собора и считали возможным исправлять церковные книги лишь по древним славянским рукописям. Духовный кризис, переживавшийся русским обществом, обострял проблему соответствия церкви требованиям времени. Кризис выразился в обмирщении сознания, которое проявлялось в его рационализации и индивидуализации у части посадских людей и верхов общества. Так, именно в XVII веке у ремесленников появились личные клейма, до этого они ощущали себя соучастниками коллективного творения и не «подписывали» свою продукцию. Таким образом, все более осмысливалась связь между личными усилиями человека и результатами его труда, и даже -- его социальным положением. Не случайно, что именно в эту эпоху появилась поговорка: «На бога надейся, а сам не плошай». Внешнеполитические интересы страны также требовали реформы. Россия пыталась объединить под своей эгидой все православные церкви и народы. Русский царь мечтал стать наследником византийских императоров как в делах веры, так и в их территориальных владениях. Он надеялся также достичь мощи и великолепия имперской государственной власти. Здесь сказалось влияние теории «Третьего Рима». Для осуществления внешнеполитических целей необходимо было приведение обрядов в единство с греческими образцами, принятыми в украинской, а также сербской и других православных церквях на территориях, которые планировалось присоединить к России, или взять под ее контроль.

Ход реформ.

После избрания Никона патриархом реформа начала проводиться в жизнь. В 1653 году он разослал по всем московским церквам «память» (циркуляр) о замене крестного знамения с двоеперстного на троеперстное. Против ослушников с благословения царя он развязал репрессии. Непримиримост Никона, поспешность и насильственные методы проведения реформы вызвали глубокий протест населения и стали одним из факторов раскола. После отъезда в 1658 г Никона из Москвы и опалы, вызванной как чрезмерным властолюбием патриарха, питаемым его главной идеей «...священство царства преболее есть», так и происками бояр, не желавших подчиняться «худородному», из мужиков патриарху, преобразования церкви продолжил сам царь. Собор 1666-1667 гг. окончательно низложил Никона. Одновременно «раскольников» объявили еретиками, узаконив репрессии против них.

Было произведено изменение церковных обрядов и богослужебных книг в соответствии с новейшими греческими образцами. Эти образцы в течении веков претерпели изменения (изменилась даже форма крестного знамения), в то время как русская церковь сохранила обряды в том виде, в каком получила их из Византии. Креститься было велено не двумя пальцами, как раньше, а тремя; иным стало прочтение символа веры; имя Христа стало писаться «Иисус», а не «Исус», как требовала традиция; предписывались иконы греческого образца; введен был четырехконечный крест, считавшийся ранее «латинским». Произошла реформа церковно-славянского языка, изменились лексика, грамматика, ударения. Стремясь превратить Россию в землю обетованную, Никон начал на р. Истре строительство Воскресенского монастыря (по названию храма Воскресения в Иерусалиме) - Нового Иерусалима, который должен был стать духовным центром мирового православия. Отношение государства и церкви. Никон, считая, что «священство выше царства», стал в 1652-1658 гг. фактическим соправителем государя. По всем вопросам, обсуждавшимся Боярской думой, сначала докладывали патриарху. Эти меры оказались временными и после смещения Никона остались в прошлом, но некоторые уступки светская власть делала и позже. В 1667 году был отменен светский суд в отношении духовных лиц, а в 1677 году упразднен Монастырский приказ. Одновременно происходило быстрое экономическое укрепление церкви. Строились новые монастыри к которым приписывались многие села

Последствия.

Реформа укрепила церковную иерархию и централизацию церкви. Победа реформаторов создала духовную атмосферу в обществе, способствующую критическому отношению к традиции, восприятию новаций, что стало психологической предпосылкой глобальных преобразований Петра 1. Реформа, суд над Никоном стали прологом ликвидации патриаршества и полного подчинения церкви государству. Одним из духовных последствий реформы и раскола стала деформация идеи «Москва - третий Рим». Долгое время символ Третьего Рима был двойственен и содержал в себе образ Иерусалима - центра святости и языческого Рима - политической и культурной столицы мира. В XVI веке Москва одновременно притязала как на особую святость, так и на политическое могущество. В результате раскола идея Нового Иерусалима, являвшаяся одним из стержней русской истории и культуры, ушла в подсознание общества. Вторую часть идеи подхватил Петр 1, созидавший «Великую Россию» с новым политическим центром -- Санкт-Петербургом, возводимом по образу имперского Рима.

Старообрядчество явилось одним из наиболее сложных и противоречивых последствий реформы, раскола общества и церкви. По некоторым данным больше трети православного населения осталось в старой вере. Характер староверия. «Раскол» представлял собой религиозно-психологическое явление, содержащее в себе в той или иной мере и социально-политические компоненты. Возникновение старообрядчества было вызвано не религиозным формализмом «темных масс», а тем, что не отделяя обряд от догмата, народ увидел в реформе покушение на веру отцов. Старая вера отождествлялась народом с идеей Святой Руси, с надеждой обрести «Правду» - социальную справедливость, воплотить идею «Москва - третий Рим», а главное - спасти бессмертную душу и попасть в царствие небесное. В результате реформы, по словам русского философа Н.А. Бердяева, «в народе проснулось подозрение, что православное царство, Третий Рим, повредилось, произошла измена истинной вере. Государственной властью и высшей церковной иерархией овладел антихрист».В дореволюционной официальной историографии старообрядчество трактовалось как результат невежества и фанатизма масс. Историк-демократ А.П. Щапов оценивал его как народную оппозицию всему государственному строю России, придав тем самым расколу социальный характер. В советское время господствовала «классовая» точка зрения. Так Н.И. Павленко подчеркивал, что низы безразлично относились к обрядовой стороне реформы и поддерживали старообрядцев только потому, что они боролись против дворянского государства. Бояре же - сторонники старой веры, видели в ней символ старины, средство «протеста против формировавшегося абсолютизма». В условиях общественного кризиса второй половины XVII века обострились ожидания скорого конца света, что объясняло как поведение ранних старообрядцев, так и соединение в этом движении столь разных по своим интересам и мироощущению социальных групп. Борьба с «новинами». Идейные вожди старообрядчества И. Неронов, протопоп Аввакум и др. призвали к отказу от новшеств Никона и церковных властей, «предавшихся дьяволу», к борьбе за православные традиции и «истинную веру». При этом религиозное содержание проявлялось и в социально-политических протестах. Ревнители «старой веры» шли к С. Разину, подняли восстание в Соловецком монастыре в 1668-1676 гг. Многие бежали из мира, «захваченного антихристом». Бегство принимало разные формы - от уединения в лесных скитах и участия в освоении Сибири, массовую базу которого составили именно старообрядцы, до добровольных самосожжений целыми общинами (в гарях конца XVII века, по официальным данным, погибло не менее 20 тыс. человек). Новые тенденции в духовной жизни староверов. Но речь шла не только о сохранении старого. В преддверии Нового времени, в новых условиях духовного кризиса российского общества старообрядчество обрело некоторые социально-психологические черты, нехарактерные для традиционного православия. Поскольку царь и церковь оказались дискредитированными, произошла «потеря» внешнего авторитета, заступника перед Богом, повысилась роль нравственности каждого из верующих как носителя внутреннего идеала. Старообрядцы остро почувствовали личную ответственность не только за свое спасение, но и за судьбы Церкви и общества. Их вера стала более деятельной, духовная жизнь интенсифицировалась. Старообрядцы стали рассчитывать на себя, на свою внутреннюю веру, что положительно влияло на их моральный облик, способствовало умеренности в потребностях, трудолюбию, честности и пр. Эти тенденции были характерны не только для России, в ту эпоху они проявлялись и в европейской Реформации, несопоставимой со ствроверием в религиозном смысле.И не случайно, именно старообрядчество в конце XVIII-- первой половине XIX вв. сделало исключительно много для развития русского предпринимательства. Основатели крупнейших династий русских промышленников и купцов -- Морозовы, Рябушинские, Гучковы, Третьяковы, Щукины и пр. -- принадлежали к старообрядцам. В XVII веке произошли мощные народные выступления, достаточно сложные по своему характеру и составу участников. Однако, не имея конструктивной программы, «бунташные» по форме они были обречены на неудачу. Государство, преодолевая огромные трудности, пытается обрести формы, отвечающие вызову времени, предпринимает меры, с одной стороны, направленные, на достижение социальной стабильности, укрепление управленческого аппарата, служилого сословия, а с другой, приводящие к периодическим стихийным выступлениям низов. Как и преобразования в других сферах жизни, церковная реформа XVII века отличалась непоследовательностью, непродуманностью и привела к неожиданным и противоречивым результатам.

Выходец из мордовской крестьянской семьи, Никон был приходским священником, затем подвизался как монах на Русском Севере. В 1646 г. он познакомился с юным царем Алексеем Михайловичем, благодаря которому сделал стремительную карьеру и в 1652 г. был избран патриархом Всея Руси. Никон начал богослужебную реформу по греческим образцам, которая в конечном счете привела к расколу в Русской церкви. Вмешательство Никона во внутреннюю и внешнюю политику государства и отстаивание принципа «священство выше царства» привело к разрыву его отношений с царем. В 1658 г. Никон в знак протеста оставил кафедру и удалился в Новоиерусалимский монастырь, но при этом блокировал избрание своего преемника. Когда Никон в 1664 г. самовольно приехал в Москву и попытался снова занять патриаршее место, он был выслан обратно. Церковный собор 1666-1667 гг. с участием греческих вселенских патриархов, подтвердив проведенные Никоном реформы, снял с него сан патриарха. Никон был сослан в Ферапонтов Белозерский монастырь. В 1681 г. царь Федор Алексеевич разрешил Никону вернуться в Новоиерусалимский монастырь, но тот скончался в дороге.

Судьба и роль Никона в истории Русской Церкви уникальны. Он происходил из бедной семьи крестьянина-мордвина, испытал горечь сиротства и рано вступил на путь пастырского служения. В отрочестве Никита (так звали будущего патриарха) обучился грамоте, получил навык чтения Священного Писания. В 12 лет ушёл, вероятно, в один из монастырей, основанных преподобным Макарием Желтоводским, но по настоянию родных вернулся домой. Ок. 1625 г. женился и вскоре был рукоположен в священники. Через год переехал с семьей в Москву. После кончины трёх малолетних детей, определив супругу в московский женский Алексеевский монастырь, отец Никита отправился на Соловецкий архипелаг и там ок. 1636 г. принял постриг в Анзерском Троицком скиту с именем Никон. Подвизался под началом скитоначальника преподобного Елеазара; занимался иконописанием, участвовал в начале строительства каменной скитской церкви. Через 3 года из-за конфликта с Елеазаром Никон покинул Анзер и перешел в другой северный монастырь, Кожеозерскую пустынь. Несколько лет он жил в одиночестве на пустынном острове на озере Коже (Кожозеро), а в 1643 г. был избран игуменом Кожеозерской обители. Однажды приехав по делам в Москву, Никон был принят царём Алексеем Михайловичем и буквально очаровал юного монарха. Тот назвал северного пустынника «собинным» (особенным) другом и велел возвести его сначала в сан архимандрита Новоспасского монастыря в Москве (1646 г.), затем – Новгородского митрополита (1649 г.) и, наконец, – патриарха (1652 г.). Никон и Алексей Михайлович имели много общего во взглядах на будущее России и Русской Церкви, этим было предрешено патриаршество «собинного друга» и его участие в осуществлении богослужебной реформы, выношенной царем в кружке боголюбцев.
Начало реформы датируется 1653 г., когда накануне Великого поста патриарх разослал по церквам «память» об ограничении числа земных поклонов при чтении молитвы преподобного Ефрема Сирина и троеперстном (вместо прежнего двоеперстного) крестном знамении. Одновременно началось исправление богослужебных книг с ориентацией на греческую традицию. Собственных знатоков греческого языка и богослужения в России практически не было, авторитет переводчиков поддерживался только благодаря усилиям Никона, а при его посредничестве и царя, именно поэтому Печатный двор в 1653 г. был передан в ведение патриарха. Работа по исправлению книг была поручена авторитетному книжнику, знатоку греческого и латинского языков Епифанию Славинецкому, который в 1649 г. прибыл в Россию с рекомендациями Киевского митрополита Сильвестра (Коссова). Никон удалил старых справщиков Савватия, Силу Григорьева, Ивана Наседку, Михаила Рогова, заменив их Арсением Греком и учеником Епифания Славинецкого иноком Евфимием Чудовским.
Епифаний, формально не состоявший в штате Печатного двора, получил там преобладающее влияние. Патриарх и его сторонники утверждали, что они правят книги по греческим текстам, однако «ковычные» (корректурные) книги московских справщиков свидетельствуют прежде всего о юго-западнорусском, а не греческом влиянии, поскольку за основу брались украинские и белорусские издания, в части своей сверенные с греческими книгами венецианской печати при киевском митрополите Петре (Могиле). Фактически московские книжники ограничились использованием новопечатных украинских и белорусских книг, в которые вносили грамматическую и лексическую правку, стремясь, с одной стороны, грецизировать церковнославянский язык, а с другой – приблизить его грамматический строй к рекомендациям юго-западнорусской «Грамматики» Мелетия (Смотрицкого).
Вероятно, Никону книжная справа первоначально казалась довольно ординарной мерой, поскольку она происходила и прежде по царским и патриаршим указам, однако со стороны бывших единомышленников последовала острая реакция неприятия новшеств. По мнению протопопа Аввакума и других бывших членов кружка боголюбцев, реформа должна была следовать традициям Стоглавого собора 1551 г.
Для рассмотрения обрядовых вопросов и результатов сверки богослужебных книг патриарх Никон созвал несколько церковных соборов. Первый собор, который утвердил начатые преобразования, прошел с 27 февраля по 2 мая 1654 г. На нем патриарх поставил на обсуждение вопрос о том, какой традиции – русской, восходящей к Стоглаву, или греческой необходимо следовать в деле преобразований. Собор поддержал позицию царя и патриарха, заключавшуюся в приверженности греческой традиции. В 1655-1657 гг. состоялся ряд новых соборов, рассмотревших как отдельные преобразования, так и ход реформы в целом. Были рассмотрены вопросы церковной реформы, подвергались сравнению богослужебные книги, привезенные из Греции. Соборы постановили, что справа должна осуществляться на основе сверки древних русских рукописей и греческих текстов.
Сопротивление реформам сначала со стороны бывших единомышленников патриарха Никона из кружка ревнителей благочестия, а затем и широких народных масс привело к расколу в Русской церкви. К конфессиональным спорам прибавился социальный протест, почву для которого подготовило окончательное закрепощение крестьянства Уложением 1649 г. В период правления Алексея Михайловича недовольство церковными преобразованиями воспринималось властями как досадное недоразумение, Алексей Михайлович не раз прилагал усилия к примирению идеологов раннего старообрядчества с церковью, то приближая их ко двору, то наказывая ссылкой, но отнюдь не прибегая к расправам, как это произошло позднее. Патриарх Никон в свою очередь довольно скоро охладел к богослужебной реформе, неожиданно вызвавшей столь сильный протест, Никона гораздо больше занимали вопросы отношений со светской властью и проблемы вселенского значения русского православия.
В период участия царя в военных походах против Польши (1654-1655 гг.) патриарх фактически управлял страной. Невиданное со времен патриарха Филарета возвышение главы Русской Церкви в делах государственного управления вызвало недовольство при дворе и среди архиереев. Исходя из представлений об особом статусе патриарха не только в Церкви, но и в государстве, Никон действовал прямолинейно и деспотично, из-за чего испортил отношения не только с боярским окружением царя, но даже с высшим духовенством. В начале июля 1658 г. царь не присутствовал на нескольких патриарших службах в Успенском соборе, Никон расценил это как знак царского гнева и оставил патриарший престол. После заочных переговоров с царем о причинах оставления кафедры Никон уехал в подмосковный Новоиерусалимский монастырь, где провел более восьми лет, пока не был лишен патриаршества на соборе 1666 г.
События этих лет получили в литературе название «дело Никона». Формальным поводом обвинения Никона стало якобы присвоение им звания «великого государя», хотя это титулование было установлено по инициативе царя. Главной причиной устранения патриарха стало его вмешательство в политические дела; в частности, Никон выступал за союз с Польшей против Швеции; эта линия имела мало сторонников при дворе, поэтому вину за военные неудачи в шведской кампании 1656-1658 гг. придворная партия попыталась возложить на Никона. Демонстративно, под влиянием эмоций оставив патриарший престол, Никон рассчитывал на укрепление своей позиции при дворе, но его надежды не оправдались. На требование двора дать согласие на избрание нового патриарха, коль скоро он сам оставил кафедру, Никон заявил, что, покинув патриаршество, он не оставил патриарший сан, и согласился на избрание преемника лишь с его благословения. Первоначально Никон пользовался некоторой поддержкой лояльных ему придворных кругов, в частности греков, помогавших патриарху в период проведения церковной реформы, и некоторых русских архиереев.
Решительная позиция Никона, аргументы в его пользу, изложенные Епифанием Славинецким, колебания части епископов и царя Алексея Михайловича затянули рассмотрение вопроса. «Дело Никона» постепенно заходило в тупик. В 1662 г. в Москву прибыл греческий иерарх весьма сомнительной репутации – Газский митрополит Паисий Лигарид (ходили слухи, что он не раз менял вероисповедание). Боярином Стрешневым для Паисия был составлен перечень из 30 вопросов, представляющих собой перечисление проступков патриарха. Паисий дал на них развернутые ответы, суть которых сводилась к последовательному обвинению патриарха в превышении власти и злоупотреблении ею. Вслед за Паисием аналогичное обличение составил Вятский епископ Александр, вероятно по собственной инициативе. В 1664 г. Никон ответил на эти обвинительные документы Стрешнева – Лигарида пространным «Возражением», где отверг все предъявленные ему обвинения, а также изложил свои взгляды на место Церкви в государстве и обществе и на отношения «священства и царства
Суть его взглядов может быть представлена краткой формулой: «священство царства преболе есть». В частности, Никон настаивал на том, что судить его могут только вселенские патриархи, и Алексею Михайловичу пришлось соблюсти это условие для обеспечения канонической правильности низложения патриарха. В 1666 г. в Москву на собор для суда над Никоном по приглашению московского правительства прибыли патриархи Александрийский Паисий и Антиохийский Макарий, на Соборе также присутствовали представители Константинопольского и Иерусалимского патриархатов. Собор вынес осуждение бывшему патриарху Никону, изверг его из сана и, велев впредь именоваться простым монахом, отправил в ссылку. По завершении «дела Никона» Собор в 1667 г. подробно рассмотрел проведенные в 50-60-х гг. богослужебные преобразования и одобрил их. Все архиереи, высказывавшие сомнения в необходимости и обоснованности предпринятых реформ, были допрошены Собором на предмет приверженности новым церковным установлениям. Наиболее упорные сторонники старообрядчества были анафематствованы.
Смещенный патриарх в ссылке выращивал лекарственные травы, лечил больных; занимался строительством келий. Летом 1676 г. Никона перевели в Кирилло-Белозерский монастырь с ужесточением условий содержания; там он принял схиму без перемены имени. После смерти Алексея Михайловича июне 1681 г. Никон был помилован новым царём Фёдором Алексеевичем. Но уже в августе он скончался по дороге из ссылки в Москву. В следующем году разрешительными грамотами вселенских патриархов Никон посмертно был восстановлен в патриаршем сане.
Материалы по делу патриарха Никона хранились в архиве приказа Тайных дел, затем в московской Синодальной библиотеке (ныне в РГАДА. Ф. 27).

ПОСЛАНИЕ ПАТРИАРХА НИКОНА К ЦАРЮ АЛЕКСЕЮ МИХАЙЛОВИЧУ ИЗ ВОСКРЕСЕНСКОГО МОНАСТЫРЯ, ИЮЛЬ 1659 Г.
Великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, богомолец ваш, смиренный грешный Никон, бывший патриарх, о вашем государеве душевном спасении и телесном здравии и о еже на сопостаты о победе и одолении Бога молю, да здравствуеши с своею царицею, а с нашею государынею и великою княгинею Мариею Ильиничною, и с своим сыном, а с нашим государем, царевичем и великим князем Алексеем Алексеевичем, и с своими сестрами, а с нашими государынями царевнами и великими княжнами, царевною и великою княжною Ириною Михайловною, царевною и великою княжною Анною Михайловною, царевною и великою княжною Татияною Михайловною и с своими дщерьми, а с нашими государынями, царевною и великою княжною Евдокиею Алексеевною, царевною и великою княжною Марфою Алексеевною, царевною и великою княжною Софиею Алексеевною и со всем сигклитом и со всем христолюбивым воинством и со всеми православными христианы.
Еще же молю не прогневатися на богомолца вашего о нужнейших ми к тебе великому государю, уповая на прежде бывший твой благий нрав о Бозе.
Слышах бо, якоже дал еси святой велицей церкви, и паки ныне повелел возвратити. Молю тя Господом нашим Иисусом Христом таковых не деяти, понеже сам еси чтеши божественная писания, иже глаголется: дайте, рече, и дастся, и протчя. И паки инде речено есте: Анание, почто сатана искуси сердце твое, искусити Святаго Духа? Не сущее ли твое бе и в твоей области дати, или ни? А еже преднаписашася, – вся к ползе нам преднаписашись. И паки молю тя, великаго государя, престати от таковых и не уподоблятися речем злым, но паче Божиим; поревнуй оной убогой вдовице, давшей две медницы, и второй, возлиявшей миро на нозе Христовы, им, речет Христос, в памяти быти, и есть и ныне чтомо и хвалимо, и образ всем боголюбцем, дающим святым Божиим церквам. Не начинай, Господа ради, о малых сих, да не в великое нерадение приидеши и прогневавши Господа своего; еще бо имаши многа блага, ибо от малаго презорства великое возрастает и не сущее свое даем, но Божие Богу. Сего ради и во церкви глаголется: Твоя от Твоих и Тебе приносяще. И паки еще мысль моя принуди мя к тебе великому государю и се писать: аще и я, по долгу своему, прощения от тебя великаго государя чрез писание просил, в нихже яко человек согрешил, по заповеди Господи рекшей: аще принесеши дар твой ко олтарю и имать нечто брат твой на тя, остави ту дар и шед смирися с братом своим. Аз же не яко брат, но яко последний богомолец ваш. Ты же, великий государь, чрез спальника своего Афанасия Ивановича Матюшкина прислал свое милостивое прощение. Ныне же слышу многа твориши не яко прощеному, но яко последнему злодею: худыя моя и смиренныя вещи, иже суть в келье осталися, и письма, в них же многое таинство, егоже никому же от мирских ведать, понеже попущением Божиим и вашим государским советом со священным собором избран бых яко первосвятитель, и многое ваше государево таинство имех у себя, такожде и инех много; овии требующе совершеннаго прощения грех своих, написующе своима рукама и запечатлеюще подаша ми, да яко святитель, имея власть по благодати Божией, данней нам от пресвятаго и животворящего Духа власть на земли вязати и решити человеческия грехи, разрешим, ихже никому иному ведати подобало, мню, ниже самому тебе великому государю. И дивлюся о сем: како вскоре в таковое дерзновение пришел еси, иже иногда страшился еси на простых церковных причетников суд наносити, якоже и святые законы не повелевают; ныне же всего мира иногда бывша аки пастыря восхотех грехи и таинства ведати и не сам точию, но и мирским, имже дерзающем безстрашно не поставь, Господи, во грех, аще покаются? Вскую наша ныне судится от неправедных, а не от святых? Аще ли и изволил ты, великий государь, и от нас что тебе надобно сотворили быхом, но слышим, яко сего ради се бысть, да писание святыя десницы твоея не останется у нас, еже писал еси, жалуя нас богомолца своего, любо почитая великим государем (но нестьмо); такожде и ныне не по нашей воли, но по своему изволению, не вем, откуду начася, а мню тобою великим государем такие начатки явилися: понеже ты, великий государь, писал и в грамотах твоих государевых во всех и в отписках изо всех полков к тебе, великому государю так писано и во всяких делех и невозможно сего исправити, да потребится злое и горделивое проклятое прозвание, аще и не моею волею бысть сие; надеюся на Господа, что нигде не обрящется моего хотения и веления на се, разве лживаго счинения, егоже ради днесь много пострадах и стражду Господа ради от лжебратии, якоже негде речеся: беды во лжебратии, и уста их полны горести и лести, под языком их неправда, и прочая. Понеже елико речено нами смиренно, – се исповедано гордо, и елико богохвално – се сказано хулно; и таковыми лживыми словесы возвеличен гнев твой на мя, мню, ни на ково тако, что не вельми велико, – се велико возвеличено, чево не бывало прежде в ваших государевых чинех о том истязан, чево ни хотел ни проискивал, еже зватися великим государем, пред всеми людьми укорен и поруган туне, – мню, и тебе то великому (государю) не безпаметно, что и во святей литоргии слыхал еси, по нашему указу, по трисвятом кликали великим господином, а не великим государем, о сем наше и веление было. Аще ли тебе великому государю не памятно, изволь церковников, дьяконов соборных допросить: аще не солгут, то тоже тебе скажут, якоже и яз ныне глаголю. Но паки о лжебратских неправдах да глаголем, яко толико их лжа возвеличена и сущих враг твоих аз осужденнее: еже бе иногда во всяком богатстве и единотрапезен бе с тобою, не стыждуся о сих похвалитися, и питен яко телец на заколение толстыми многими пищами, по обычаю вашему государеву, егоже аз много насладив, вскоре не могу забыти: еже ныне Июля в 25 день торжествовася рождение благоверные царевны и великие княжны Анны Михайловны вси возвеселившеся о добром том рождестве насладившесь; един аз, яко пес, лишен богатыя вашея трапезы; но и пси, по реченному, напитаваются от крупиц, падающих от трапезы господей своих. Аще не бы яко враг вменен, не бы лишен малого уломка хлеба богатыя вашея трапезы. Сам ты, великий государь, не не веси божественное писание, чево прежде иных в день судный истязани будем: алчен, рече, накормисте. Сие речеся не аки о алчных печашесь Христос, но любовь составляя, понеже никтоже лишася дневныя пищи бывает своея, аще и нищ есть; аще ли бы о нищих печаловался Христос, не бы инде глаголал: не печетеся, что ясте или что пиете: возрите на птица небесныя, яко ни сеют, ни жнут, ни собирают, и отец небесный питает их. Се и аз пишу не яко хлеба лишаяся, но милости и любве истязуя от тебе великаго государя, и да не посрамишися и о сих от Господа Бога. Аще ли и враг вменен бысть, еже, благодатию Божиею, не бысть никогда вам великим государем; но и о вразех речено есть: аще враг твой алчет, – ухлеби его. И паки: любите враги ваша. Мнози, и врази и ратоборствующе приемлют благодать вашу. А аз егда не зело богатился нищетою, тогда паче и паче приумножена ваша милость. Ныне же, Господа ради, всех сих нищ преумножен есмь в молитвах моих о вашем душевном спасении и телесном здравии. Не забываем бо и реченное апостолом, иже заповеда молитися первие за царя и всех, иже во власти сущих, яко да даст вам Господь тихо, мирно и безмятежно житие, яко да и мы поживем во всяком благоверии и чистоте. Еще же и самого тебе молю, престани, Господа ради, туне гневатися; солнце, речеся, во гневе вашем да не зайдет. Кто бо, рече Святый Дух усты Давида пророка и царя, ходяй без порока и делая правду, глаголя истину, иже не ульсти в сердце своем и не сотвори искреннему своему зла и поношения на ближняго не приять; творяй сия не подвижется во веки. Сицев царя и пророка устав. Аз же ныне паче всех человек оболган тебе великому, поношен и укорен неправедно; сего ради молю, претворися Господа ради и не дей мне грешному немилосердия, котораго не истяжи моя худыя вещи; убойся глаголющаго: имже судом судите – осудитеся, и еюж мерою мерите – возмерится вам; якоже хощете, да творят вам человецы, и вы творите им такожде; и еже себе не хощеши, инем не твори; хощеши, да твои таинства не по воле твоей ведати станут человецы, убойся глаголющего: небо и земля мимо идет, словеса же моя не мимо идут. И паки: йота и едина черта не прейдут от закона, дондеже вся будут. Како не имаши постыдитися глаголющаго: блажени милостивы, яко тии помиловани будут? Како имаши помилован быти, сам не быв милостив? Како помолишися всегда и оставление долгов испросиши, глаголя: остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должником нашим, и не оставляя никогдаже? Како имаши узрети по многом своем и долголетном житии лице Божие, не быв чист сердцем? Еще же не аз точию, но мнози мене ради страждут, како пред малыми сими деньми со князь Юрьем ты великий государь приказывал, что лише ты един (приписано: да царевна) до мене и добры (исправлено, было: добр), и князь Юре; ныне же един точию ты ко мне убогому богомольцу зело немилостив явился; но и хотящим миловати возбраняеши и всем заказ крепкой положен ко мне приходити. Господа Господа ради молю, престани от таковых! Аще и царь еси великий, от Господа поставленный, но правды ради. Чтож ли моя неправда пред Тобою, что церкви ради суда на обидящаго просил? И не точию суд праведен получил, но ответы полны немилосердия; ныне же слышу, чрез законы церковныя сам дерзаеши священнаго чину судити, ихже не повелено ти есть от Бога. Возри, Господа ради, на первыя роды, иже чрез закон дерзающе на священное дело о великих; сам ты, великий государь, не невеси, якож о Озии пишется, и прочее; а яже о Мануиле, царе гречестем, мню и ты великий государь и сего не не веси, иже восхоте священника в скотоблудии судити, како явися ему Христос подобием тем, иже написан у главы его стояще. Ныне же, по смотрению Божию, имеет той святый Христов образ святая великая соборная апостольская церковь в недрех своих, в царствующем граде Москве, и святая десница Христова тако исправися указательным чином и доднесь показуется, егда повеле ангелом наказати царя, яко да накажется не судити моих рабов прежде общаго суда, якоже и прочее повести сея святыя воследование повествует. Умилися, Господа ради, и не озлобляй мене ради грешнаго о мне грешнем жалящих; вси бо людие твои суть и в руку твоею суть и несть избавляющего их от святые державы твоея; и сего ради паче милуй и заступай, якоже учит божественный апостол глаголя: Божий бо слуга еси в отмщение злодеем, в похвалу же благотворцем, и не на лица зряще суд суди, но праведен суд суди, иже и озлоблении, или малых вин ради, или по оболганию Господа Бога ради, свободи и возврати, да Бог святый оставит многая твоя согрешения. Елицы же глаголют на мя, яко много ризные казны будто взял, – Бог святый не постави им в грех; а аз же чист от сих: един сакос взят, и тот недорог, простой; а амофор прислал мне Гавриил, Халкидонский митрополит, и не корысти ради, но егда жив и потреба молитву о вашем государеве душевном спасении и о телесном да сотворю в них, а по смерти на грешное мое тело да положится. И елицы глаголют: казны много взял с собою, – и не взял; но сколко будет издержано в церковное строение, а по времени хотел отдать. И елико казначею дано Воскресенскому во отшествие мое не корысти ради, но да в долгу братью не оставлю, понеже деловцом нечем было росплатиться. А яж иная казна есть, пред очима всех человек: двор Московской строен, тысячь десяток и два и больши стало; насадной завод тысячь в десять стал; тебе великому государю 10000 челом ударил на подъем ратным; тысячь с десять в казне на лицо; 9000 дано ныне на насад; на 3000 летось лошадей куплено; шапка архиерейская тысячь пять шесть стала; а инова росходу святый Бог весть, елико убогим, сирым, вдовам, нищим, тому всему книги есть в казне; но о всех, каюся, Господа ради, прости, да сам Господом прощен будеши: отпустите, рече, и отпустится вам.
На письмо Господа ради не позазри, мало вижу, а набело писать не могу. Здравствуй, великий государь, со всем своим благодатным домом на многа лета.
На обороте послания надпись: Великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу, всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу. Помета: 167, Июля … день.

ПИСЬМА ПАТРИАРХОВ ПАИСИЯ АЛЕКСАНДРИЙСКОГО И МАКАРИЯ АНТИОХИЙСКОГО (ДЕКАБРЬ 1666 Г.)
1. К Иерусалимскому патриарху Нектарию.
Пресвятейший, блаженнейший и премудростию преукрашенный патриарх святаго града Иерусалима и всеа Палестины, господине, господине Нектарие, во Святем Дусе брате любезнейший и сослужителю пречестнейший, пресвятейшее блаженство твое братолюбием и рачителством истинным целуем, моляще чистою совестию и праведным умом всемогущую свыше божественную силу, да дарует мир, от всех долгов свобождение, здравие, крепость, возвышение же Святаго и Животворящего Гроба нам во духовную радость и веселие.
Вестно да будет, яко отидохом от наших престолов, узревше писанейце твое, извещающее, яко твое блаженство име умышление в сиа страны путешествовати. Паче же граматоносец устне извеща нам, яко вселенский патриарх хотяше послати своего эксарха, тако, якоже наипаче подвигнутися нам сими семо шествовати, дабы не прилучитися и не быти коему изменению во всех главах, яже мы вси четыре патриарси судихом. Обаче же и по кодикелле твоего блаженства, сиреч по кратком оном назнаменовании (еже особно состави в Волосех во всех наших подписаниих, аки на обрану Никонову), нечто увестившеся им, тако сотворихом. Ибо на собор его не единожды, но дважды призвахом, иже убо и прииде, еже бы дати ответ совершенный о всех оглаголаниих на него многими сотворенных. Единаче, блаженнейший брате, обретошася и иныя вящшия вины, их же не подобает предавати писанию, занеже епистолия не имеет в себе что либо тайно. Едино се довлеет, яко многая и превеликая бяше внутрная болезнь многих лет достойнейшему царю, иже аки от источника изливаше слезы от своих очес, даже земле полаты омочитися ими. Паки познахом, яко глаголанная не по страсти, ниже по ненависти глаголана быша. Ибо в такое прииде напыщение гордостный Никон, якоже сам ся хиротониса патриархом Нового-Иерусалима, монастырь бо, егоже созда с хищничеством, нарече Новым-Иерусалимом со всеми окрест лежащими: именуя Святый Гроб, Голгофу, Вифлеем, Назарет, Иордан. Еще же и пришествие наше бяше свобождение некое грамотоносца твоего Савастьяна, егоже едва могохом многими прошенми и моленми от царского гнева и заключения свободна сотворити. И оттуду познахом дерзновение во истинну быти, еже кому либо судити кроме многаго взыскания, и прилежнаго испытания, в деле, егоже не весть совершенно; того ради, яко мы семо пришедшии, очима видехом, и подробну взыскующе всю истинну, обретохом Никона не точию недостойна бывша еже престол патриарший держати, но к тому ниже архиерейскаго сана достойнаго. Того ради по божественным святым правилом и по нашим патриаршим томом, обнажихом его всего священнаго действа. Послан же есть во един монастырь изрядный, да плачется о гресех своих. Творим же сие извещение к особному ведению твоей пресвятости, якоже и подобает да друг другу возвещаем, яже приличествуют Святой Христове Церкви уставы.
Мы убо, Божиею милостию и благодатию, тщанием же и добродеянием многих лет достойнейшего царя нашего, надеемся по совершении сего божественнаго дела, такожде и по хиротонисании нового патриарха, иже имать быти избран соборне, еже возвратитися к нашим убожайшим престолом. Да благоволит же Бог еже снитися нам во едино, и еже помолитися оным святым местом, Христа Господа ногами топтанным, и еже возвеселитися всем телесно же и духовно. Здравствуй, брате любезнейший, по обоему человеку.
Твоего блаженства братия твои же во всем и о всех.
2. К Константинопольскому патриарху Дионисию.
Пресвятейший, премудрейший и богоизбраннейший господине вселенский патриарх.
Твою пресвятость мы, во Святом Дусе братия и сослужителие твои, единодушно лобзаем, всех душеспасительных желающе твоей пресвятости, купно со всем прочиим освященным собором премудрейших архиереов, тамо обретающихся во царствующем граде.
Вестно убо да будет вашему о Господе братолюбию (ибо ничтоже есть тайно еже не в явление приидет, и никтоже, делаяй)нечто втайне, ищет сам да яве то будет, по глаголу Господню в главе 7-й святаго Иоанна Евангелиста), яко пресветлейший и Богом венчанный государь царь и великий князь Алексей Михайлович, все Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, писа не единою но и дващи, якоже увидехом, яко писа и до прочих святейших восточных престолов. Паче же яко и человека посыла тоя ради вины вернаго, призывая нас, да разсудим некое церковное его предложение, деемое в православном его царстве, утвержая нас к тому, яко имел быти прислан от вашея пресвятости муж вместо лица вашего патриаршаго. И яко болшия ради верности безбедства и души утешения имело быти некое чаственное [т. е. особенное] снизхождение и устроение, воеже бы двум царствующим странам приити во едино, тако, воеже бы смятениам сущим между има престати, яже тщету творят, никоея же ползы приносят, яже нецыи злые людие творят, возмущающе царствия своего ради прибытка. Преуведехом же, яко и блаженнейший иерусалимский патриарх от многа времене бяше на половине пути, во еже бы и самому притсуствовати лично на освященном соборе московском, того деля мы, два патриарси, да не явимся быти разгласни толикому единству патриаршескому, и дабы не явитися нам непослушливым быти толикому праведнейшему царскому повелению, изыдохом и преидохом стропотныя пути, проходяще места студеная, и верхи гор непроходимых, единаго точию насмотряюще конца, дабы нам праотеческое благоговейнство и истинную правду сохранити. И сия вся неудобная нивочтоже вменихом, аще и ветхостию дней отягощени есмы и долгим путем весьма неприобычни, изыдохом убо. Но едва приидохом во преславнейший град Москву, обаче не обретохом твоего братолюбия присутства, якоже надеяхомся, по обещанию, и того деля зело и от усердия опечалихомся, яко надеждею нашею прелщени и добраго общества лишени быхом. Но занеже, якоже глаголется: яже сотворшася, несотворенна быти не могут, ко другому приидохом разсуждению, и начахом разсмотряти церковное оно предложение, еже и прежде бяше прилежно взыскано, и от поместнаго разсуждено собора. Обретохом же бывшего патриарха Никона премногим винам должна и повинна: яко досади своими писанми крепчайшему царю нашему, такожде, яко соблазни пресветлый синклит, укоряя его и именуя еретичествующим и латинствующим быти, но и церковь держаше во вдовстве чрез девять лет весма лишенную всякаго церковнаго благолепия, и патриаршия красоты, своими коварствы и хитростми всячески томя ю. Паче же, по совершенном престола отречении от его сотвореном народне в соборном храме, паки литургиса и хиротониса, действуя вся приличная архиерейскому достоинству, свободно и кроме всякаго препятия, ругаяся купно священным некими своими новыми и суетными именованми нарицая себе самаго аки сам ся хиротонисая Нового Иерусалима патриархом. Но вскую имамы считати премногая его преступления, яже едва сочестися могут? Паки обретохом, пресвятейший владыко, патриарший престол царствующаго града Москвы зело оскорблен, и излиха обезчествован, и великое сие стадо без бодраго пастыря, тако даже истинно познати нам, яко призвание наше, еже бысть от пресветлейшаго государя царя; сего ради дело зело бысть нуждное, праведное и правилное. И суд, его же изнесл бяше поместный собор московский, бе совершенно чист, и всячески праведен, по святым правилом составленный, и по наших патриарших томах утверженный. Темже всеми силами потщахомся (вся обаче сотворихом с велиим разсуждением, и со премногим взысканием многих лет достойнейшего царя и защитника нашегоЮ и со истинным пред Богом судом поместнаго собора архиереов), и егда вникнухом в дела Никоновы, обретохом неправедно ходившаго, но мимо царскаго пути средняго, семо и овамо и совершенно низложихом народне в церкви, и соборне судихом, еже жителствовати ему во едином от древних доволно обилном монастыре, дабы плакатися ему о своих гресех. Темже ныне пребывает престол патриарший во вдовстве донележе свыше Высочайший обрящет преизбраннаго от него достойнаго жениха Церкви Своей. Просихом же многих лет достойнейшего царя, дабы быти особному некоему извещению и изъявлению чрез свои ему грамотоносцы о всех зде бывших вашей пресвятости, и убо приемше от него соизволение, се мы радостне извествуем, кроме всякаго лицаприятия, всю истинну сказующе воеже бы будущему патриарху имети и в диптихах свое воспоминание, якоже и прежде бывшие патриарси имеша купно с нами присное поминание. Обаче и обычной милостыни великому престолу и прочим убогим престолом даянной надеемся обновитися, паче же болшой и доволнейшей быти: и о том всеми силами тщимся, дондеже совершится, сиречь воеже бы исполнитися оной притче: Яко брат братом пособствован спасается, и да друзи будут в нуждах полезни. Прилагаем же нечто ино, нашего ради общаго утешения, яко с нашим пришествием средостение вражды разрешися и повседневнаго плена извет погибе тако, воежебы паки надеятися нам приити ко прежней нашей свободе, чести и славе, юже древле имехоме. Понеже зде нецыи со своими буйствы и неистовствы обезчестиша рода нашего преизящную светлость, того ради сотворишася у вельмож достойни презрения и отвержения. Обаче тщахомся и по вся дни молим, да извергутся от среды, и весма отложатся уметы, чести ради общия и лепоты рода нашего.
Уповаем же, яко вашими святыми молитвами, Бога умилостивляющими, внегда совершити нам сие боголюбезное дело, еже от всея души начахом кафолическия ради церкве, возвратитися тамо: сиречь еже нам друг со другом целоватися всею душею и сердцем и собеседовати; обаче со должною честию и приличным говением. По сих же еже нам шествовати к убогим престолом нашим и видети врученное нам стадо, якоже должны есмы вси именуемыи пастырие стрещи его бодрственно сице, во еже бы нам прияти достойное возмездие от Христа, пастыреначальника нашего, такожде ежебы гонзнути нам страшных оных мест мучения, яже воздадутся комуждо по делом его, яже ожидают злых делателей и пастырей непоистинне бывших епископами, но мрачными мужами, долга своего не творившими совершеннаго делательства.
Здравствуй по обоему человеку внешнему же и внутренному, от Бога посажденный и Богом почтенный владыко на премногая спасенная лета, во утвержение церковныя тверди.
Твоея пресвятости братия, и ваши во всем и о всех.

Личность патриарха

Будущий патриарх Никон родился в крестьянской семье под именем Никита Минин . Его мать умерла, а мачеха была жестока. Поэтому, обучившись грамоте у приходского священника, в $12$ лет он ушел в послушники монастыря. В $24$ года он вернулся домой, женился и вскоре стал священником в одной из московских церквей.

Никона постигло семейное горе – в $1635$ г. умерли его дети. После этого он принял решение покинуть мирскую жизнь, убедив в этом также свою супругу. Собственно имя Никон он получил, приняв постриг в скиту Соловецкого монастыря . Вероятно, Никон обладал тяжелым характером, т.к. через $4$ года он покинул скит из-за конфликта. В $1643$ г. Никон стал игуменом Кожеозерского монастыря .

В $1646$ г. Никон познакомился с царем Алексеем Михайловичем , явившись, согласно правилу, на поклон. Царь решил оставить его при себе, и патриарх Иосиф посвятил Никона в архимандриты Новоспасского монастыря .

В это же время Никон вошел в кружок «ревнителей древнего благочестия» . Это была группа церковных и светских лиц, во главе которых стоял духовник царя Стефан Вонифатьев . Цель кружка «ревнителей» состояла в возрождении нравственности, развитии просвещения во всем государстве, обновлении церкви. «Ревнители» занимались переводом богослужебной литературы, возродили практику проповеди с амвона, а также единогласие против многоголосия, уменьшившего длительность богослужения.

В $1649$ г. иерусалимский патриарх Паисий возвел Никона в сан новгородского архиепископа. За время пребывания в Москве Никон очень сблизился с царем. Поэтому когда в $1652$ г. скончался патриарх Иосиф, царь желал видеть в этом сане только Никона, хотя «ревнители благочестия» выдвигали Стефана Вонифатьева. При принятии сана Никон взял с царя обещания не вмешиваться в церковные дела.

Замечание 1

Более того, Алексей Михайлович дал Никону титул великого государя, поставив его наравне с собой.

Реформа

Участие в кружке «ревнителей благочестия» убедило Никона в необходимости проведения церковной реформы. Нужно было привести обряды и литературу в соответствие с греческими образцами.

В своих начинаниях Никон столкнулся с протестом бывших единомышленников. Дело в том, что «ревнители» отказывались брать за основу обновленные греческие книги, а предлагали исправление по древнерусским образцам. Никон же, в связи с происхождением должного образования не получивший, опирался в этих вопросах на Арсения Грека , которого сделал ближайшим помощником.

Итак, в $1653$ г. Никон повелел совершать крестное знамение тремя, а не двумя пальцами. Затем последовали другие изменения. Реформа была одобрена соборами $1654$ и $1656$ гг. Так, в $1654$ г. собор начал редактирование церковных книг, за основу брались печатные греческие книги $XVI$ в. В $1656$ г. крестившихся двумя пальцами заклеймили, предав анафеме.

Народ воспринял реформу тяжело, так как для сознания человека $XVII$ в. это были слишком резкие перемены. Кроме того, русское православие воспринималось стоявшим выше греческого. Кроме того, резкость самого патриарха подливала масла в огонь.

В активную деятельность Никона входило монастырское строительство. Он основал Валдайский Иверский монастырь в $1653$ г. Затем он основал монастырь на острове Кий и Воскресенский Новоиерусалимский монастырь в Подмосковье.

Опала

Алексей Михайлович доверил Никону слишком много власти, что вызывало недовольство в боярской среде. Сам Никон был резко против Соборного уложения, т.к. оно ограничивало церковные привилегии. Эти факты вкупе с тяжелым характером патриарха и интригами привели к размолвке. В $1658$ г. Никон покинул Москву без разрешения, в качестве акта протеста.

В $1660$ г. Никона едва не лишили сана, но решено было созвать суд восточных патриархов. Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский прибыли только в $1666$ г., открыв Большой церковный собор . Суд над Никоном состоялся $12$ декабря, в грамоте о лишении сана были перечислены его преступления. Никон стал простым монахом и был сослан в Ферапонтов монастырь .

Никон умер в $1681$ г. по пути в Новоиерусалимский монастырь, куда ему разрешил вернуться царь Федор Алексеевич .

Никон (в миру - Никита Минов) был сыном мордовского крестьянина. Еще мальчиком ушел в монастырь Макария Желтоводского, где прилежно изучал Священное писание. Выйдя из монастыря и женившись, он получил место сельского священника, но, после того как похоронил своих троих детей, ушел в Анзерский скит на Белом море, где постригся в монахи. Потом перешел в Кожеозерскую пустынь и вскоре стал ее игуменом.

В Москве появился в 1646 г. и сразу обратил на себя внимание царя, в результате чего получил место игумена Новоспасского монастыря. С этого времени начинается тесная дружба Никона с государем. В 1648 г. он стал новгородским митрополитом, а в 1652 г., после смерти патриарха Иосифа, по предложению царя Собор избрал его патриархом всея Руси.

Умный, начитанный и энергичный, новый патриарх отличался огромным властолюбием и непримиримостью. Эти качества его характера в полной мере проявились при осуществлении им церковной реформы. Необходимость этой реформы диктовалась многими причинами: в стране росло недовольство церковью, поскольку она оправдывала порядки, направленные на угнетение простых людей; поведение некоторых церковников было настолько неблаговидным, что вызывало глубокое возмущение верующих, и многие из них отказывались посещать церковные службы и исполнять обряды по правилам официальной церкви; за предшествующие годы в церковных обрядах и богослужебных книгах накопились заметные отличия и разночтения, что привело к противоречиям в толковании священных канонов.

Заняв патриаршую кафедру, Никон смело взялся за немедленное проведение церковной реформы, настойчиво добиваясь практического решения двух неотложных задач:

• 1) восстановления внешнего благочиния во всех звеньях церковной администрации, в повседневной жизни духовных лиц, в исполнении всех религиозных обрядов;
• 2) исправления по первоисточникам священных и богослужебных книг .

До реформы главное значение в богослужении придавалось точному (без всяких пропусков) чтению и пению всего положенного по чину; формулам богослужения приписывалось магическое значение независимо от порядка их следования. На почве такого формального благочестия появилось многоголосие (службы были длинны и утомительны, а пропусков не полагалось). Пение аллилуйи (торжественной песни, введенной в христианское богослужение еще во времена апостолов) считалось сокровенной тайной. Крестное знамение двумя перстами и хождение крестным ходом по солнцу (ходы посолонь) также относились к «великим премудрым догматам», способным производить магическое действие.

Несмотря на то что «законы» богослужения - двуперстие, двоение аллилуйи, хождение посолонь - были канонизированы Стоглавым собором еще в 1551 г., русская церковь до реформы не имела единого культа. В каждой местности была своя традиция совершения культа, записанная в местных богослужебных книгах и освященная именами местных угодников. Имели распространение соловецкая, московская, новгородская и другие традиции. При этом русские чины богослужения не только отличались друг от друга, но и сильно расходились с греческими чинами, на что указывали восточные патриархи, часто приезжавшие в Москву.

Реформа Никона сводилась в основном к следующему:

ь устанавливался единый для всех православных церквей культ богослужения;

ь за образец брался греческий богослужебный чин;

ь все священные и богослужебные книги исправлялись по греческим образцам;

ь главное внимание обращалось на правильность и торжественность богослужения;

ь вводилось крестное знамение тремя перстами; двуперстие было предано проклятию;

ь земные поклоны при богослужении заменялись поясными;

ь для богослужения допускались иконы только греческого письма;

ь изымался из употребления трехсоставной восьмиконечный крест;

ь ходы посолонь заменялись крестными ходами навстречу солнцу;

ь предписывалось совершать литургию на пяти просфорах (а не на семи, как было до реформы) .

Церковную реформу патриарха Никона в полной мере поддерживали государь Алексей Михайлович, его ближайшее окружение, представители высшего духовенства и православные патриархи. Вместе с тем реформа обнаружила и объединила в один общий лагерь многочисленных противников Никона. Условно всех их можно разделить на три группы.

Первая группа противников патриарха была недовольна не столько содержанием реформы и ее последствиями, сколько формой и методами ее проведения. Представителям этой группы не нравился сам Никон, его властолюбие, высокомерие, непримиримость и жестокость. Но это понятно, поскольку Никон был чрезвычайно крутого нрава. Он поступал строго и немилостиво со всеми непослушными, не обращая внимания на их духовное звание и знатное происхождение. Нередко, не сдерживая своего гнева, он своими руками поколачивал попов прямо в церкви. Пьяных, буйных и особенно упорно сопротивлявшихся проведению реформы он приказывал крепко пытать, бить палками и сечь розгами.

Вторую, весьма многочисленную группу противников реформы составляли малограмотные и неграмотные служители церкви. Они с трудом разбирались и в старых книгах, все церковные службы выполняли по памяти и были совершенно не подготовлены для осмысленной работы с новыми, исправленными книгами. церковный раскол божественный власть

К третьей группе относились идейные противники Никона. Они были упорными блюстителями старины вообще и непримиримыми защитниками старой веры в частности. Их требование заключалось в том, чтобы исправление священных и богослужебных книг производилось не по греческим образцам, а по старинным русским книгам, в коих изложена угодная Богу истинно христианская вера. При этом староверами приводились такие аргументы, против которых трудно было что-либо возразить.

Они, в частности, указывали на то, что официально изданная московской патриаршей кафедрой «Книга о вере», появившаяся на свет незадолго да Никона, объявила греческую веру с XV в. «испроказившегося» вследствие принятия на Флорентийском соборе унии и порабощения Византии неверными турками. В то же время греческие книги, с которых никоновские реформаторы правили русские богослужебные книги, были не старыми, а новыми. Вышедшие после «порчи» греческой веры и притом отпечатанные в Риме, Венеции и Париже, эти издания были проникнуты поэтому «лютым еретическим зельем», внесенным в них латинянами и лютеранами. Стало быть, от исправления Никоном текста получался не просто новый перевод с греческих богослужебных книг, а производилось замена старых русских богоугодных чинов еретическими латинскими чинами .

Эта последняя группа противников Никона породила весьма важное по своим последствиям и чрезвычайно любопытное по своему содержанию явление русской церкви - так называемый раскол русской церкви. Первыми раскольниками, а точнее, идейными вдохновителями и вожаками раскола были попы и протопопы Иван Неронов и Степан Внифантьев - в Москве, Никита Пустосвят - в Суздале, Аввакум Петров - в Юрьевце, Даниил - в Костроме, Логин - в Муроме, Лазарь - в Романове.

Против «реформированной» церкви и ее верховных служителей выступал также образованный книжник Свиридов (в миру - Симеон) Потемкин из рода смоленских дворян, близкий родственник Ф. М. Ртищева. Его сочинения оказали огромное влияние на формирование староверия. Уже будучи старцем, в сане архимандрита, он вел борьбу при дворе в связи с церковной реформой и приездом в Москву ученых из Юго-Западной Руси. Учение Свиридова Потемкина повлияло на воззрения Ивана Неронова и таких идеологов староверия, как протопоп Аввакум и др.

Почти с самого начала вступления Никона на патриарший престол начались жалобы на его самодовольство и чрезмерную гордыню. О нем стали ходить негодующие рассказы: о его жестоких расправах с клириками, приезжавшими по делам в Москву, о его публичном надругательстве над иконами негреческого письма (им Никон выкалывал глаза, разбивал их в щепки). Усилившийся ропот и сетования самого царя, с которым патриарх продолжал поддерживать теплую и тесную дружбу, заставили Никона созвать соборы в 1654 и 1656 гг. Все вопросы были предрешены заранее. Никона поддерживали государь, большинство епископата и, наконец, восточные патриархи. Собор 1656 г. официально одобрил все положения церковной реформы и осудил раскольников, отлучив их от церкви. Епископ Павел Коломенский, выступивший на Соборе в защиту старой веры, был заточен в Палеостровский монастырь. Вдохновители раскола, в том числе Аввакум, были отправлены в ссылку .

Одним из ревностных раскольников был Аввакум. Он родился в селе Григорове Нижегородской губернии между 1605-1610 гг. в семье священника; мать его тоже кончила свою жизнь монахиней. Около 1638 г. был поставлен в дьяконы в селе Лопатищи (Макарьевского уезда), а через два года получил сан священника. Довольно начитанный, угрюмый и строптивый по характеру, он неумолимо преследовал всякие мирские развлечения и потому не уживался со своею паствою. В Юрьевце-Поволжском Аввакум не прожил и восьми недель, так как был избит чуть не до смерти поднявшимися против него «мужиками и бабами». В 1651 г. он отправился в Москву и скоро обратил на себя внимание; благодаря связям с царским духовником Степаном Внифантьевым и с протопопом Казанского собора Иваном Нероновым получил доступ к царскому двору. Иосиф, бывший патриархом до Никона, определил его справщиком церковных книг при Московской типографии. Никон, знавший Аввакума с детства (они родились в соседних селах), остался недоволен работой справщиков и удалил их всех из типографии. Это породило неприязнь между бывшими соседями.

Став непримиримым противником церковной реформы, Аввакум был сослан с семьей в Даурию. В 1664 г., после падения Никона, раскольник был возвращен в Москву (его ошибочно считали только личным противником низложенного патриарха). Однако в Москве, не разбираясь в политических интригах при дворе, Аввакум расходится не только с церковным, но и с правительственным лагерем. Воспользовавшись вниманием царя, он пытается влиять на государственные и церковные дела и обращается к государю с челобитной, в которой приводит суждение Иоанна Златоуста: «Ничтоже тако раскол творит во церквах, я ко ж во властех любоначалие». Насильственные действия церковных и царских властей против раскольников он отождествляет с «мучительством» древних язычников над первыми христианами и требует отказаться от реформ. В это время им были увлечены на свою сторону княгиня Урусова и известная по картине Сурикова боярыня Морозова.

Скоро Аввакум снова был сослан в Мезень, а потом отправлен сначала в Пафнутьевский монастырь, а затем в Пустозерск. Отсюда 1 мая 1666 г. был вызван на Собор в Москву, 13 мая - расстрижен и проклят.

В 1667 г. окончательно сосланный в Пустозерск, Аввакум из ссылки 14 лет продолжал рассылать свои грамоты о «старой вере». В них он живо и весьма резко развивал свои фанатичные взгляды - о воцарении в мире дьявола, о близком пришествии антихриста, о бегстве из мира и самосожжении. Вместе с другими вожаками раскола (Лазарем, Епифанием, Никифором) 1 апреля 1682 г. он был сожжен в Пустозерске «за великие на царский дом хулы» .

После Собора 1656 г. между патриархом Никоном и царем Алексеем Михайловичем началось заметное охлаждение, вызванное посягательством Никона на светскую власть, его демонстрацией полной независимости от государя. Властолюбие и непримиримость патриарха зашли так далеко, что он присвоил себе титул «великого государя», самостоятельно принимал решения по делам государства, был противником войны с Польшей, настаивал на войне со Швецией в целях овладения Балтийским побережьем и даже поддерживал тайные связи с польской агентурой на Украине. Он осмелился открыто говорить о превосходстве духовной власти над светской, выражал недовольство политикой в отношении к церковному землевладению и считал ошибкой организацию Монастырского приказа, взявшего под контроль правительства все монастырские земли.

В то время, пока Никона поддерживал царь, его руководящее положение в русской церкви было достаточно прочным. Но как только он перестал считаться с царской властью, дело существенным образом изменилось. Царь охладел к своему духовному помощнику. И очень скоро из-за строптивого характера Никона охлаждение это перешло в открытый конфликт.

В июле 1658 г. Никон предпринял довольно рискованный шаг - демонстративно отрекся от патриаршества и удалился в новоиерусалимский Воскресенский монастырь (50 км от Москвы), рассчитывая вызвать этим замешательство царя и вернуть себе его расположение. Но это было явной переоценкой своих сил непокорным патриархом.

Правда, Алексей Михайлович выжидал более восьми лет. Наконец по инициативе государя в Москве в 1666-1667 гг. заседал Собор с участием вселенских патриархов - Паисия александрийского и Макария антиохийского. На нем обсуждался вопрос о соотношении «царства и священства». Примечательно, что многие тогдашние русские архиереи, добивавшиеся низвержения Никона, выступали в то же время на Соборе в поддержку его точки зрения о превосходстве духовной власти над светской.

Присутствовавшие на Соборе греческие иерархи, напротив, энергично выступили в защиту царской власти, доказывая, что царство выше священства. Те, которые «никонствуют и папствуют», «покушаются уничтожить царство и поднять на высоту священство». Горячие прения на нескольких заседаниях Собора привели к примирению, и было решено: «Да будет признано заключение, что царь имеет преимущество в делах гражданских, а патриарх - в делах церковных, дабы таким образом сохранилась целою и непоколебимою вовек стройность церковного учреждения». Однако это решение Собора и сами прения на его заседаниях по данному вопросу не вошли в официальные документы: они не были утверждены подписями присутствующих и не получили практического значения.

Собор 1666-1667 гг. единодушно осудил Никона. Он был лишен звания патриарха и простым монахом отправлен и заточение в дальний белозерский Ферапонтов монастырь. Заточение опального патриарха длилось 15 лет. При царе Федоре (сыне Алексея Михайловича) ему разрешили вернуться в основанный им подмосковный Воскресенский монастырь. Но Никон был уже тяжело болен и в августе 1681 г. в дороге под Ярославлем скончался. Хоронили его как патриарха. На отпевании присутствовал сам государь. По просьбе последнего восточные иерархи посмертно вернули Никону высокий церковный чин.

С падением Никона раскольники связывали отмену его церковной реформы. Но этого не произошло. Собор, осудивший Никона, официально признал, что реформа Никона есть не его личное дело, а дело царя, государства и церкви. Собор признал также православными всех греческих патриархов и все греческие богослужебные книги.

Такое решение Собора повысило активность раскольников. Они теперь уже не просто выступили представителями религиозной оппозиции, а стали открытыми врагами царского правительства. Поэтому «царь в свою очередь обнажил меч» и издал в 1666-1667 гг. несколько указов. Воеводам предписывалось разыскивать раскольников и подвергать их «царским сиречь казнениям по градским законам». С этого момента начинается открытая кровавая борьба государства и церкви со всеми сторонниками старой веры .

С годами раскол приобрел характер антиправительственного движения, в его ряды вливались широкие народные массы. Этому в значительной степени способствовали бесправное положение простого народа, усиление крепостничества в деревне, рост феодального гнета. Страстная проповедь христианского братства и смелое обличение произвола официальной церкви и царского самодержавия привлекали на сторону расколоучителей обездоленных, темных и суеверных людей. Они массами уходили в леса, покидая деревни и посады, создавали в глуши раскольничьи общины (скиты), мечтая найти в них избавление от беспросветной жизни. Зародившийся на почве религиозного разномыслия, раскол превратился в одну из форм социального протеста народных масс. Движение это оказалось настолько живучим, настолько усложнилось со временем по своему содержанию и различным оттенкам, что отголоски его через несколько столетий дошли до наших дней.

Хотя раскол и является движением подлинно народным, но его никак нельзя отнести целиком к прогрессивным явлениям жизни. Идеология раскола базировалась на фанатичной приверженности старине, на огульном осуждении всего нового и принципиальном отрицании всего иноземного. Раскол непримиримо враждебно относился к светской культуре, знаниям, затемнял сознание народных масс и уводил их от активной классовой борьбы.

Сейчас очень много говорится о том, что главной проблемой православно-католических взаимоотношений является проблема прозелитизма. Между тем, главная проблема лежит в богословско-догматической плоскости.

Пресловутый догмат о папском примате трансформировал церковное и политическое сознание католицизма. Подмена подлинного – Главы Церкви-Христа «непогрешимым наместником» опустила это сознание «с неба на землю». Церковь стала восприниматься не как богочеловеческий организм, а как консолидированная вокруг Папы и государства Ватикан «политическая партия», которая действует в их интересах. Следует заметить, что Православие отнюдь не отрицает общественно-политического аспекта земной жизни, весь вопрос – в иерархии ценностей. Указанная трансформация имеет не только богословско-философские, но и политические последствия. Католицизм действует достаточно последовательно, он никогда не отступит от логики защиты и продвижения своих конфессиональных интересов. Ватикан будет заниматься прозелитизмом среди православных, несмотря ни на какие протесты, активно отстаивать свои политические интересы, в которые, безусловно, входит и нейтрализация своих конфессиональных оппонентов, крупнейшим из которых является Русская Православная Церковь.

Навязанный богоборческой властью Русской Православной Церкви экуменизм привел к появлению своеобразного «комплекса неполноценности» в православной среде вокруг естественного апостольского долга Православной Церкви – миссии среди всех народов (под неприемлемым экуменизмом автор понимает догматический релятивизм, а не логичный миссионерский, социальный и политический диалог с инославием). В нас воспитали боязнь отстаивать истину, что Православная Церковь является единой и единственной истинной Церковью, что понятия Православие и Христианство тождественны, о чем писал великий богослов священномученик Илларион (Троицкий).

Между тем, Православию, как никогда, необходима именно наступательная стратегия, экспансия (надо прекратить бояться этого слова). На рубеже нынешнего века эту проблему поднимал великий богослов, «реставратор» Московского Патриаршества, Митрополит Киевский и Галицкий Антоний (Храповицкий).

В своей работе «Патриарх Никон и Россия» он не только произвел историческую реабилитацию этого великого иерарха, но и продемонстрировал на его примере наступательную стратегию Православия: «Внутреннее содержание русской жизни было создано киевскими, московскими и всея Руси митрополитами: последним и самым великим из этих богатырей духа был патриарх Никон: По убеждению патриарха Никона призвание России заключалось в том, чтобы насадить царство Божие на земле, чтобы сделать Россию мировым центром христианской культуры, просвещения и высшего благочестия. Поэтому он поставил задачей своей жизни ослабление русского церковного провинциализма. Это была светлая эпоха русской истории. В Москве существовал замечательный кружок церковных реформаторов. В умах этих людей зрели самые широкие планы церковных и общественных, даже, можно сказать, мировых перестроек и преобразований. Это были самые светлые мечтатели, думавшие сделать всех инородцев в России христианами, освободить греков и славян от турок, устроить Церковь на строго канонических началах. На почве таких идеальных предприятий разгорелась в высокий пламень дружба двух девственных по чистоте душ-царя Алексея Михайловича и патриарха Никона. Царь и Патриарх были два глубоко и нежно любившие друг друга человека. Дружба царя и патриарха исправила священные книги, восстановила благообразие общественной молитвы, присоединила к России Малороссию: побеждала поляков и шведов, а если бы Никон оставался патриархом до конца своей жизни, то были бы снова возвращены под власть русских государей исконные русские области, северо-западный и юго-западный край, славяне были бы освобождены много раньше и не было бы причин ни для последней войны, ни для крушения России, а вслед за сим сохранялось бы благоденствие и во всем мире, во главе которого стояла бы Россия. Вообще Россия была бы действительно возведена на степень величия третьего Рима и возрастание нашего Отечества как в духовном, так и в политическом плане было бы необозримо» (1936 г.).

Важнейшей частью «православного проекта» всегда был вопрос возвращения стран Кирилло-Мефодиевского ареала – Западной Руси и Восточной Европы в лоно восточнохристианской цивилизации, «культурное православное контрнаступление» на Запад. Церковная мысль также билась над этими вопросами, вырабатывала стратегическую и тактическую линии. Православная традиция знает блистательные примеры такого контрнаступления. Речь идет как о московском славянофильстве, так и о феномене карпаторусского духовного и национального возрождения.

Православная миссия осуществлялась через воспитание и поддержку в лоне галицких, закарпатских, холмских и белорусских греко-католиков, этих искусственно отторгнутых несколько веков назад от Православия верующих, мощных культурных сил, которые подготавливали возвращение в лоно отеческой Православной веры не отдельные личности, а целые области и народы. Именно таким образом были возвращены белорусские и холмские униаты.

Однако национальная катастрофа России 1917 приостановила процесс возвращения Галицкой и Карпатской Руси. Между тем, карпаторусские просветители-энциклопедисты внесли огромный вклад в нашу культуру. Галицкое и карпаторусское возрождение было искусственно подавлено в Австро-Венгрии путем первого в двадцатом веке геноциде, когда на Галичине в концентрационных лагерях и прямо в городах и селах было уничтожено более 60 тыс. человек, идентифицировавших себя как русские и симпатизировавших Православию. Идеологическое обоснование этого геноцида было осуществлено марионеточной «австро-украинской» партией во главе с униатским митрополитом Андреем Шептицким – идейными предтечами нынешних «руховцев».

Данная публикация является попыткой рассказать о двух выдающихся ученых и публицистах своего времени, определявшими духовный климат на галицко- и карпаторусских территориях. Это Денис Зубрицкий и Адольф Добрянский-Сачуров. Их наследие является прямым опровержением всякого рода сепаратистских теорий, ставших идеологией нынешнего украинского государства.

ДЕНИС ИВАНОВИЧ ЗУБРИЦКИЙ

Крупнейший галицко-русский историк Денис Зубрицкий родился в 1777 году в селе Батятичи Жолковского уезда нынешней Львовской области. Систематическое изучение галицко-русской истории начал с исследований в области карпаторусского фольклора, опубликовав в 1823 году свою статью «О галицких народных песнях». В 1829 году Зубрицкий становится членом Ставропигийского института во Львове, выросшего из знаменитого Успенского православного братства – средоточия русской культуры. В 1830 году Денис Иванович становится управляющим Ставропигийской типографией, упорядочивает архив ставропигии.

Первый исторический труд Зубрицкого «Греко-кафолическая Ставропигиальная церковь во Львове и соединенный с ней Институт» был напечатан по-немецки во Львове в 1830 году. На то время это была уникальная работа, в которой было собрано все, что только было известно о Ставропигийском братстве и вообще о Галицкой Руси. В 1836 году на польском языке выходит его же книга «Исторические исследования о русско-славянских типографиях в Галичине».

Одновременно начинается и активное научное и общественное сотрудничество Зубрицкого с Россией. В 1838 году в «Журнале Министерства народного просвещения» выходит работа ученого «О славяно-русских типографиях в Галиции и Ладомерии», в которой речь идет, в первую очередь, о типографии Св. Успенского православного братства во Львове, основанной Иваном Федоровым. В этой типографии только на рубеже 16-17 в. В было издано. более 300 наименований православной апологетической литературы.

В 1837 году выходит «Очерк истории русского народа в Галичине и церковной иерархии в том же королевстве». В то же время выходит знаменитая «Летопись Ставропигийского братства», вышедшая в России в «Журнале министерства народного просвещения» в 1849-50 г.г. под заглавием «Летопись Львовского Ставропигийского братства». Работа является уникальным описанием истории создания и деятельности крупнейшего церковного Свято-Успенского братства по защите Православия и русской культуры от латино-польского геноцида.

В 1843 году Зубрицкий заканчивает работу над «Хроникой города Львова», однако австрийская цензура не пропустила рукописи, вычеркнув из нее те места, на которых автор показывал факты угнетения галицких русских под польской властью (невозможно скрыть тот факт, что петербургская цензура зачастую выступала на стороне либералов и сепаратистов; так, запрещались труды А.С. Хомякова – они впервые были опубликованы на русском языке только после его смерти). Работа Зубрицкого была отпечатана с купюрами. В 1862 году по просьбе профессора М. Погодина дочь Зубрицкого Станислава выслала в Москву «Хронику» с рукописными добавлениями автора. По неизвестным причинам Погодин не издал полный вариант «Хроники». После смерти Погодина данный экземпляр был куплен Петроградской Публичной библиотекой

Московское общество истории и древностей Российских сделало все от него зависящее для популяризации трудов Зубрицкого в России. В 1845 г. в Москве вышла «Критико-историческая повесть временных лет Червонной или Галицкой Руси до конца 15-го столетия», а 1847-48 г.г. – «Начало унии». В1852-55 г.г. создан главный труд Зубрицкого – «История древнего галичско-русского княжества».

В письме в Московское Общество истории и древностей Российских от 6 (18) января1853 года Зубрицкой изложил свои взгляды по главным проблемам галицко-русской истории: «Между тем думал я о составлении народной, для галичан понятной Истории, и первым вопросом было: на каком наречии писать ее? Писать на галиматье из польского и простонародного говора был ужас, было тоже, что упрочать разладье в Русском языке; употребить церковно славянское нельзя было, ибо наше Русское духовенство составляющее многочисленную часть здешней читающей русской публики, воспитанное и обученное в училищах на немецком, польском и латинском языках, не понимает и того диалекта, и на кафедре церковно-славянского языка учится приватно, кое-как читать священные книги. Следовательно, решился я в первый раз в своей жизни писать на звучном, в Российской литературе употребляемом и единственно чистом Русском языке, хотя, впрочем, еще и сам дурно на нем изъясняюсь. Я рассуждал, что лучше плоховато как вздорно. И так начал я писать в 1849 тогда, когда едва 10 человек находилось в Галиции, которые разумели настоящее русское слово. Но я должен однако прибавить, что теперь уже и студенты пытаются писать чисто по-русски, хотя, впрочем, есть еще и партия старых невежд, осуждающих это стремление. Вторым вопросом было: Откуда начать и как изложить эту Историю так, чтобы она ответствовала потребностям и известным понятиям Галичских читателей. Почти общее было мнение у менее образованных моих соотчичей, что наш Русский, и так называемый ими Московский или Российский народ есть два чуждые, различные между собой народы. Надо было разрушить этот предрассудок, надо было доказать, что в древние времена, невзирая на множество княжеств вся Русь составляла одну только целость, что князья того же самого рода господствовали и в Москве и в Новгороде, в Киеве и Галиче. В том намерении необходимо было мне представить своим читателям родословную картину князей Рюрикова поколения, обладавших всей Русской землею, и тем способом предложить им так сказать на глаза происхождение и Русских вообще, и Галичских князей в особенности от одного и того же родоначальника: принялся я за составление Родословной, к первой части приложенной карты успел по крайней мере удостоверить Галичан, что их князья были одного рода с Московскими и другими Рюриковичами». (Ф.Ф. Аристов «Карпаторусские писатели», М.1916,стр.36-37).

В 1852 году вышли первые два тома «Истории древнего галичско- русского княжества». В 1862 году в «Чтениях Московского Общества Истории и Древностей Российских» вышла «Галицкая Русь в 16 столетии» Зубрицкого. «История древнего галичско- русского княжества была запрещена» в Австрии, подписчики подвергались давлению властных структур. Однако, трудности с распространением «Истории» возникли и в Петербурге, где активно действовали немецкое и польское лобби, открыто «сдававшие» русское движение в Галиции.

Зубрицкий был членом многих научных обществ в России – членом-корреспондентом Петроградской Археографической комиссии, почетным членом Киевской временной комиссии для разбора древних актов, почетным членом Московского Общества Истории и Древностей Российских. Он вел обширную переписку с российскими учеными – Погодиным, Максимовичем, Бодянским и т.д., пересылал для публикации Россию большое количество документов из архивов Ставропигийского Института во Львове, Львовской униатской консистории.

Переписка Зубрицкого представляет огромный интерес. Наиболее близким его респондентом в России был Михаил Погодин. В письмах Погодину Зубрицкий много пишет о политике австрийских властей по уничтожению русского самосознания и культуры. Например, в письме от 5(17) мая 1852 г. (см. «Письма к М. П. Погодину из славянских земель», Москва,1880,вып.3, стр.587 и Ф. Ф. Аристов, стр.41) Зубрицкий пишет: «Я писал сколько сумел, на чисто русском языке, а этот язык подозревают у нас как симпатизирование с Московщиной. Сам тихий и смиренный журналец «Галицкая Зоря» получил увещание, чтобы он не осмеливался употреблять московских слов под угрозой запрещения».

В письме к В. Ганке Зубрицкий писал: «Вы одобряете употребленный мною в Галичской истории. Я писал по-русски, ибо как немецкий, так и русский один только есть Литературный язык».

Скончался Зубрицкий 4(16) января 1862 года на 85 году жизни. Считается одним из самых выдающихся историков, в том числе и церковных, Галицкой Руси. Его работу по исторической апологетике православной и русской автохтонности Галицкой Руси положили начало «москвофильскому» движению, следующим этапом которого стало массовое возвращение карпатороссов в Православие.

АДОЛЬФ ДОБРЯНСКИЙ-САЧУРОВ

Выдающийся карпаторусский ученый и общественный деятель, принадлежащий к плеяде «карпаторусских будителей», зачинатель движения за возвращение униатов в Православие.

Добрянский получил два высших образования – философское в Кошицах (1833 г.) и Ягре (1834 г.) и юридическое – в Ягре (1836 г.). Он формально был униатом, однако, его подлинные религиозные взгляды представляются весьма интересными – при своем формальном униатстве Добрянский исповедовал православную догматику. Это выражалось во множестве фактов его личной жизни, и общественной деятельности, и в статьях на богословские темы: Будучи сам униатом, он всегда предпочитал посещать богослужение православное. Некоторых детей своих он крестил в православных церквях. во время же поездки по России он с особенным чувством посещал наши храмы и монастыри. Он же был двигателем того вероисповедного движения между западными славянами, которое привело к образованию православных общин между венским и чехами, а также на юге между словинцами и хорватами. (Ф. Аристов. Карпаторусские писатели М.1916, стр.210-211). Добрянский пытался пересмотреть всю логику унии – сделать ее не мостом от Православия к католицизму, а наоборот – сначала отстоять церковно-славянский язык и чистоту восточного обряда, а затем вернуться и к православной догматике, «почему и считал полезным ратовать как бы за унию в беседах с католическими словинцами или чехомораванами, переманивая их к возврату сначала к обрядам и организации, а затем уже к догматам кирилло-мефодиевской церкви» (Ф. Аристов, стр.210). Таким образом, Добрянский ставил задачу вернуть в Православие весь славянский мир, в том числе традиционно католические Чехию, Хорватию и Словению, серьезно готовил для этого почву, воспитывая целую генерацию интеллигенции в православном славянофильском духе, справедливо полагая, что сам акт перехода в Православие будет эффективен только тогда, когда наберется «критическая масса» православно мыслящих священников и мирян, тогда он будет массовый, всенародный, а не единичный.

Именно такой стратегии придерживался знаменитый галицко-русский священник Маркелл Поппель, внесший огромный вклад в дело воссоединения холмских униатов и архиепископ Могилевский Иосиф (Семашко), который вел дело воссоединения белорусских униатов деликатно, но неуклонно, в течении многих лет.

Тогда же, в университете, Добрянский сформировался как православный славянофильский деятель и лидер славянского студенчества. После окончания учебы был госслужащим Австро-Венгерской империи. Во время нахождения в Чехии Добрянский познакомился с В. В. Ганкою и другими деятелями Славянского возрождения. В 1848 году мадьярские власти предпринимают первую попытку физически устранить Добрянского, вследствие чего он переезжает во Львов, находившийся под непосредственной австрийской юрисдикцией.

Во Львове Добрянский становится активным деятелем галицко-русского движения, принимает участие в работе «Головной русской рады». В 1849 году его назначают гражданским комиссаром при русском войске – 3 корпусе генерала Ридигера, одного из предков нынешнего Патриарха Московского и всея Руси Алексия (тогда Россия направила союзной Австрии воинский контингент для подавления венгерского восстания). Генерал Ридигер высоко ценил Добрянского как специалиста по Карпатской Руси и русского патриота, а командующий русской армией в Карпатах граф Паскевич подарил ему два драгоценных пистолета. Адольф Добрянский был награжден также русским орденом св. Владимира 4 степени и медалью «За усмирение Венгрии и Трансильвании».

После подавления венгерского восстания Д. на важные административные должности в Ужгороде, что позволило ему развернуть широкомасштабную деятельность по возрождению Угорской Руси. Он добился назначения русских чиновников, ввел в делопроизводство русский язык, русские надписи на улицах, способствовал возрождению русского самосознания среди карпатских русинов. Это не могло не навлечь реакции мадьярских сил, стремившихся к полной ассимиляции карпатороссов. Добрянский был уволен с этой должности. Затем официальная Вена, в свою очередь, боявшаяся усиления мадьярского элемента в империи, даровала Добрянскому в 1858 г. рыцарское достоинство с прибавлением в фамилии Сачуров по наименованию купленного им села.

В 1861 году Добрянский избирается депутатом Угорского Сейма, однако мадьярские власти добиваются аннулирования результатов голосования. В 1867 г. он уходит в отставку с госслужбы, чтобы полностью посвятить себя карпаторусским делам. В 1865 г. Адольф Добрянский вновь избирается депутатом Угорского сейма, где был депутатом по 1868 год. 13(25) ноября 1868 г. он произносит в угорском парламенте свою знаменитую речь по поводу законопроекта о народностях, в которой он утверждает автохтонность русских в Венгрии, их паритетное участие в становлении венгерской государственности и необходимость предоставления им равных прав.

В1871 году мадьярские националисты в центре Ужгорода нападают на коляску и наносят тяжелые раны сыну Добрянского Мирославу – целью покушения был сам Адольф Добрянский. После покушения Добрянский не мог более открыто посещать собрания угро-русских обществ и организаций, вдохновителем деятельности которых был. В 1871 году прекращает свою деятельность русская газета «Свет», в 1872-ее преемник – «Новый свет».

В 1875 году Д. посещает Россию, где был принят государем-цесаревичем Александром Александровичем, который поддержал Добрянского, К.П. Победоносцевым, М.Н. Катковым, И. Аксаковым и мн. другими.

Основные произведения А. Добрянского- Сачурова:

«Проект политической программы для Руси австрийской» (1871 г.).

В «Проекте» автор доказывает необходимость автономии для всей австрийской Руси, превращения ее в единый субъект австрийской федеративной империи. Добрянский утверждает, что при изложении программы необходимо исходить из того соображения, что русский народ, живущий в Австрии, является «только частью одного и того же народа русского, -мало- бело и великорусского, -имеет одну с ним историю, одни предания, одну литературу и один обычай народный» (стр.9-10). Это национально-культурное единство русского народа не в силах нарушить даже сепаратистская деятельность украйноманской партии, которая, по мнению автора, когда убедится в невозможности воскресения Украины в пределах монархии австрийской должна будет солидарно трудиться со «всею интеллигенциею нашей» (Ф. Ф. Аристов «Карпаторусские писатели», М. 1916, стр.164-165).

«Патриотические письма» (1873г.). В этой опубликованной в галицко-русской газете «Слово» серии публикаций Добрянский критически разбирает феномен «украинофильства». Российское украинофильство Добрянский характеризует не как национальное, а как социальное движение, порожденное недовольством малороссийских казаков крепостным правом. С отменой крепостного права Добрянский считает этот вопрос исчерпанным, а единство русского народа – восстановленным. Исторические, лингвистические и тем более политические конструкции «украиноманов» Добрянский считал вздорными и вредными.. Во второй части, посвященной «малорусскому движению в Австрии», Добрянский задается целью: «во-первых, точно и всесторонне определить наши австрийско-русские и общерусские задачи и, во-вторых, найти новые пути для достижения лучших и счастливейших отношений», «из истории предыдущих столетий давно уверились мы в национальном единстве всех русских отраслей», а потому даже находясь под властью Габсбургов и исполняя обязанности австрийских граждан, мы должны трудиться для осуществления общерусских задач» (Ф. Аристов, стр.167).

«О западных границах Подкарпатской Руси, со времен св. Владимира» (1880). В этом труде Добрянский утверждает, ссылаясь на Начальную летопись и этнографические данные, что «древняя Русь простиралась до самого Кракова, который: был построен на почве искони русской».

Добрянский, сам оставаясь греко-католиком, последовательно проводил линию, направленную на постепенное возвращение униатов в лоно Православной Церкви. В рамках этой стратегии он добивался автономии карпаторусских греко-католиков от епархиальных властей Венгрии и отстаивал церковнославянский язык и восточнохристианские традиции – внешний вид и право на брак священнослужителей, максимальное сопротивление латинизации. Этим вопросам посвящены составленные Добрянским «Ответ угро-русского духовенства Пряшевской епархии своему епископу» (1881) и «Апелляция папе от имени угро-русского духовенства Пряшевской епархии по вопросу о ношении униатскими священниками бороды» (1881).

В 1881 году по просьбе галицко-русской интеллигенции Добрянский переезжает из своего имения в Чертежном во Львов, чтобы возглавить галицко-русский лагерь.. Крестьяне села Гнилички, где служил отец Иоанн Наумович – выдающийся галицко-русский просветитель, переходят в Православие. В ответ власти предпринимают контрмеры: арестовывают 11 человек, в том числе Добрянского и его дочь Ольгу Адольфовну (по мужу Грабарь), в январе 1882 года. Ольга Адольфовна также перешла в Православие. Им было предъявлено обвинение в государственной измене и предлагалось предать их смертной казни. Однако после яркой речи Добрянского подсудимые были оправданы (все 11 человек). Когда 17(28) июля 1882 г. Добрянский вышел из здания суда, его встретила приветственными криками многотысячная толпа народа.

Однако Добрянский был вынужден переехать в Вену. Венский период его жизни является одним из самых плодотворных. Добрянский раскрывается и как идеолог православного панславизма, имея в виду следующее – великороссы, малороссы и белорусы составляют единый народ; в конечной степени все славянские народы составляют единый мир, общим языком для всех славян являются церковно-славянский и русский, общей религией – исключительно Православие. Ученики Добрянского пошли еще дальше и выдвинули тезис о единой славянской нации. Эта идея была изложена в адресе от венской славянской молодежи от 6 (18) декабря 1886 года:

«:Мы, представители всех славянских племен, Русские, Сербы и Хорваты, Чехи и Словаки, Болгары и Словенцы, мы Славянская молодежь: исповедуем с Вами и за Вами.

Есть лишь один более чем 100-милионный славянский народ, и представляет он собою отдельный и самостоятельный славянский мир. Мы желаем с Вами его объединения и единства.

Славянский народ живет своею собственною жизнью и имеет свою самостоятельную, более чем тысячелетнюю культуру.

Соединятся опять все Славяне в своей славянской народной святой православной церкви, завещанной им Равноапостольными Святыми Кириллом и Мефодием Просветителями Славян. Бросят также Славяне чуждое романо-германское письмо и возвратятся к своей славянской азбуке.

Все мы высоко держим знамя высокообразованного нашего старославянского языка и, считая его общим нашим достоянием, завещанным нам предками нашими, мы вместе с тем желаем иметь общим один живой славянский язык». Под документом – подписи:40 русских, 7 болгар, 26 сербов, 14 словаков, 23 хорвата, 24 словенца и 66 чехов. Всего 200 подписей. (Ф.Ф. Аристов, стр.175).

Свои взгляды на общеславянский язык Добрянский сформулировал в своей работе «Взгляд на вопрос об общеславянском языке» (1888). Указав на то, что все славяне, кроме поляков, признают необходимость духовного объединения всех ветвей славянского народа, именно посредством общеславянского языка, каковым по общему согласию должен быть язык русский.

С другой стороны Добрянский был горячим поборником сохранения языка церковно-славянского в богослужении славян, а отчасти и в духовной их литературе, по историческому его значению и по близости к этимологическим основам славянской речи. В постепенном же распространении между латинствующими греко-славянами кирилловской графики он видел одно из важных условий их сближения с письменностью славян православных, а вместе как бы внешний барьер против слияния с народами запада, аналогичный юлианскому календарю в счислении времени.

Неудивительно, что Добрянский был непримиримым врагом языкового раскола в среде ветвей русского народа. Возникновение и распространение у малоруссов и червоноруссов особого образованного языка, как бы плеонастического дублета для языка Пушкина и Гоголя, он считал предательской изменой и вековым преданиям русского народа, и кровным интересам как этого народа, так и всего грекославянского мира. (Ф. Аристов, стр215)

В это же время Д. пишет следующие труды: «Аппеляция И. Г. Наумовича»(1883 г.), в которой пытается защитить отлученного от римокатолической церкви о. Иоанна Наумовича за приверженность «схизме», и противопоставляет упадку галицко-русской греко-католической церкви, корень которого он видит в латинизации, цветущее состояние Церквей Православных. «При таком положении дел никто, вероятно, не удивлялся бы, если русские униаты, не без основания приписывающие догматической унии угрожающую опасность лишиться установлений церкви греческой и потерять, сверх того, свою национальность, для предотвращения такой, угрожающей им нравственной смерти, бросили самою унию, давно уже возвратились в лоно греко-восточной церкви» (Ф. Аристов, стр.178).

В работе «О современном религиозно-политическом положении Угорской Руси» (1885) Добрянский прямо советует своим землякам не ждать помощи от Рима, «всегда наказывавшего русский народ за верность ему», и вообще от «чересчур уж гордого, но, тем не менее, отжившего век свой дряхлого Запада». Далее Добрянский утверждает, что в случае продолжения политики латинизации, возвращение галицких и угорских русских в Православие станет неизбежным и в открытую призывает читателей к этому шагу, что в условиях католической Австро- Венгерской империи было неслыханной дерзостью: «прекращения опеки в делах Церкви (речь идет об опеке иноплеменной власти) в можно достигнуть только путем воссоединения нашей церкви с православной, греко-восточной». Если предлагаемый Добрянским собор галицко- и угро-русских униатов, призванный противостать латинизации, не будет созван, «мы не будем виноваты, если весь народ наш последует примеру двенадцати миллионов своих братьев (речь идет о воссоединении белорусских и холмских униатов), чтобы в воссоединении с православием найти вечный и прочный путь к своему спасению». Эта книга была в Австрии запрещена. (Ф. Аристов, стр.180)

В книге «Наименование австро-угорских русских» (1885) автор на основании лингвистического, филологического и исторического анализа показывает идентичность понятий «русин», «русский», «русский», «российский». Это полемический труд против официальной «австро-украинской пропаганды», утверждавшей, что названия «русский», «рутенский» относятся только к Галичине и Малороссии, а «российский» и «русский» – только к великороссам. Однако Добрянский иллюстрирует несерьезность подобных утверждений и вновь декларирует этническое, языковое и национально-культурное единство всех русских народностей: «Добрянский – Сачуров констатирует, что все русские люди Австро-Угрии и России называют себя в мужском роде «русин», «руснак», или «русский», в женском роде только «русска», и каждый из них «утверждает, что говорит по «по-русски»,нисколько даже не подозревая того – если его этому не учили в школе, что филологи и этнографы стараются разделить друг от друга велико-, мало-, бело-, червоно- и черно-руссов» (Ф.Ф. Аристов. стр.181).

Адольф Добрянский является также автором важного церковно-политического манифеста-статьи «В день праздника св. великомученика Димитрия» (1886), в котором утверждает, что св. Мефодий был архиепископом автокефальной славянской церкви, однако после его смерти немецкое духовенство и поддерживавшее его моравское правительство не допустили назначения преемника Мефодия, которым должен был стать Агафон- Горазд. Угорская Церковь до конца 12 века также была православной, уния была заключена только в конце12 века при короле Беле Третьем. Таким образом, Православная Церковь является автохтонной для всего славянского мира, для всей восточной и даже центральной Европы, а католицизм – навязанным немецким владычеством.

Добрянский предлагал создание общеславянской федерации в следующей форме – славянские государства присоединяются к России на федеративных началах.

Кроме того, Добрянский был респондентом многих славянофильских деятелей в России, таких, как, например, обер-прокурор К. П. Победоносцев. По их просьбе он занял принципиальную позицию против российских либералов-западников и сторонников реформации Церкви. Он из Галичины полемизировал с ними. Речь идет о работах «Календарный вопрос в России и на Западе» (1894 г.), «Плоды учения гр. Л. Н. Толстого» (1896 г.) и «Суждение православного галичанина о реформе русского церковного управления, проектируемой русскими либералами нашего времени» (1899 г.). В «Календарном вопросе» Добрянский не только утверждает правоту сторонников юлианского календаря на основании детального изучения календарного вопроса в контексте церковной истории, но и утверждает, что юлианский календарь «в отношении простоты, легкости и практичности до сих пор остался непревзойденным», а также озвучивает очень смелое, но глубоко православное суждение, что римская церковь от папского ига «может избавиться только путем возвращения к здравым традиционным основаниям Церкви Христовой, т.е. посредством воссоединения с православной церковью» (Ф. Ф. Аристов, стр.200)

Статью Добрянского «Плоды учения гр. Л. Н.Толстого» Святейший Синод Православной Российской Церкви переиздал в двух книжках. Помимо блестящей богословско-философской критики Толстого с православных позиций, Д. рассматривает опасность толстовства в конкретной историко-политической перспективе. Обличая пацифизм и непротивленчество Толстого, Добрянский называет его врагом славянской идеи, утверждает, что толстовство может обернуться поражением славянства в неизбежной грядущей славяно-германской войне.

В «Суждении православного галичанина» Д. критически разбирает критику Н. Дурново деятельности Св. Синода и российских духовных семинарий. Добрянский защищает авторитет Святейшего Правительствующего Синода Православной Греко-Российской Церкви, выступает против попыток антицерковной агитации, указывает на опасность как католической, так и штундистской пропаганды, особенно подчеркивает опасность распространения в России «того безразличного отношения к религии, которое давно уже известно в Западной Европе под названием «бесконфессийности» или вневероисповедности» (Ф. Аристов, стр206).

Адольф Добрянский-Сачуров скончался 6(19) марта1901 года. Похоронен в селе Чертежное на Угорской Руси. На похороны, которые сопровождались крестным ходом, прибыло множество народа со всей Австрийской Руси.